«Все мы родом из детства». Любимые цитаты из "Маленького принца"
Подготовила воспитатель I квалификационной категории Ковалева Светлана Николаевна, муниципальное бюджетное образовательное учреждение №54 «Искорка», г. Набережные Челны, 22 января 2014г.
«Все мы родом из детства»
Антуан де Сент-Экзюпери
“Маленький принц”
Где-то там, за туманом облаков и несбыточных грез, обрывками разговоров и горечью потерь, осталось детство. Но оно возвращается… То грустной улыбкой на детской фотографии, то болью в сердце от детских обид, то радостным воспоминанием…
«Я пришел из детства, как из страны, - писал Экзюпери.
Какая она, эта страна – светлая и радостная или темная и грустная?
Конечно, это целиком зависит от близких, родных людей.
Важно, чтобы первые детские впечатления были светлыми и радостными, а не тяжелыми и гнетущими душу.
Ф.Достоевский писал: «Знайте же, что ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома… прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспоминание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь».
Ребенок …Мотылек под пенным, иногда жестоким потоком жизни… Как придать прочность крыльям, не снижая полета, закалять, не утомляя, учить, не огорчая?
Трудно представить, какое количество жалости необходимо человеку в течение всей его жизни. Детство должно быть веселым и радостным. В.Сухомлинский писал, что увеличивать море радости ребенка – единственно правильный курс родительского поведения.
Жизнь ребенка – это река, в которую нельзя войти дважды. Это значит, что каждый день мы имеем дело с другим человеком. Вот почему нужно каждый день говорить с ним, понимать его, смотреть в глаза, ловить новые мгновения обновленной детской души.
В понятие «золотое детство» не входят крик и ремень, запреты, наказания, безразличие, в него входят свобода, любовь, и радость.
Радость в глазах ребенка – это и есть самое важное… Нужно спрашивать себя, не сыт ли ребенок или хорошо ли учится, а счастлив ли?
«Без во всей полноте пережитого детства не может быть полноценной взрослой жизни», - писал Я.Корчак.
У души есть дом, этот дом – душа другого. Именно так чувствуют любящие родители своих детей.
За что нас любят дети? За ум, доброту, красоту, подарки?
Дети любят за одно-единственное – за любовь. Ты любишь – тебя любят. Любви много не бывает. С самого рождения главное для человека – безусловная родительская любовь. Как замечательно и просто - полностью и безоговорочно принять ребенка как самостоятельную личность, как особый прекрасный чистый мир, мир детства.
Если запрет исходит от педагога, то отрицательные чувства ребенок испытывает к педагогу, если же от родителей – то злоба на весь мир.
Любовь… Положительные эмоции… Нехватка их у детей ведет к неврозам, душевной травме. Кстати, статистикой доказано, что преступники – это чаще всего люди, в детстве не знавшие любви близких, отчего в них развились жестокость и безразличие к себе и людям. Человек вырос, но детские обиды, как заноза, продолжают бередить его сердце.
«Люди забираются в скорые поезда, но они сами не понимают, чего они ищут, - сказал Маленький принц, - поэтому они не знают покоя, бросаются то в одну сторону, а то в другую… - И все напрасно… Глаза слепы. Искать надо сердцем»
« Одни только дети знают, чего ищут, - промолвил Маленький Принц. - Они отдают всю душу тряпичной кукле, и она становится им очень-очень дорога, а если ее у них отнять, дети плачут» (Антуан де Сент-Экзюпери)
Жизнь ребенка почти всегда наполнена волшебным светом воображения, мечты, тайны мира. Мы не видим этого света, он спрятан где-то внутри, как сокровенная тайна, но нужно помнить, что он есть у ребенка, и стараться не разрушать его, этот хрупкий тонкий лучик.
Всегда будьте веселыми – в этом залог здоровья и ваших детей. Чем больше ребенок смеется, тем лучше, его веселье – это показатель душевного здоровья, чистоты и радостного ощущения бытия.
И нужно почаще вспоминать, какими вы сами были в детстве, а еще лучше сохранить в себе черты детскости – доверие к людям, радостное восприятие жизни, умение радоваться самим и радовать других.
В глубине каждый человек является источником любви, и сама эта любовь, как непрерывный поток, передается от родителей к детям: из рода в род, из поколения в поколение.
Все мы родом из детства… Пронесите в своих теплых ладонях эту частичку счастья, любви, доброты, благодарности и передайте своим детям. Пусть этот круг не прерывается и тогда мир станет лучше!
Все мы родом из Детства,
где есть улица Папы и Мамы,
номер дома Семья
и Счастливого цвета крыльцо,
и колодец с Любовью,
Дедов, Бабушек добрые Храмы,
рядом Нежности сад,
где у каждого есть деревцо.
* * *
Адрес этот несложный
навсегда вписан в память любую.
и тропинка туда,
через поле Надежды лежит,
мимо озера Веры,
что качает Мечту голубую
на кораблике Слез,
если облачко Грусть набежит
* * *
Благодарности солнце
светит ярко в краю Покаяний.
Там родник Теплоты
бьет ключом на поляне Сердец
и поит своей влагой
буйный Лес Светлых Воспоминаний,
где гуляют теперь,
взявшись за руки, мать и отец.
Цитаты про детство
Детство – восход судьбы в человеческой жизни. Соня Шаталова
Я вспоминаю детство, и у меня заболевает нежностью сердце. Анатолий Мариенгоф “Циники”
Мне кажется, что одна из самых больших удач в жизни человека - счастливое детство. Агата Кристи
Грустно, если ты провел детство, так толком его и не увидев. Джоди Фостер
Когда кругом все удивительно, ничто не вызывает удивления, это и есть детство. Антуан де Ривароль
Детство – это то, что мы потеряли во времени, но сохранили в себе. Эльчин Сафарли “Я вернусь”
Душа ребенка - чистая слеза, в ней и тепло, и свет, и откровение, а искренность, доверенность в глазах! И ожиданье доброго общения! Жан Жак Руссо
«Все мы родом из детства»
Вступительное слово: Здравствуйте ребята, здравствуйте уважаемые коллеги, гости нашего мероприятия. Сегодня мы собрались здесь, чтобы еще раз вернуться в самую удивительную, неповторимую пору своей жизни – в детство. Все мы разные: и по характеру, и по возрасту, и по образу жизни, но всех нас объединяет одно – «Все мы родом из детства».
Мне бы очень хотелось, чтобы сегодня каждый, хоть на одно мгновение, но вновь почувствовал себя ребенком. Вспомнил, как прекрасно бежать босиком по лужам, радоваться лучам солнца, играть и не о чем не думать – беззаботная пора детство, она уходит неслышно, уже другие дети играют в твоем дворе, а ты, словно зритель, лицезреешь чужое счастье, ведь обратного билета в свое детство не купить…
Звучит песня «Куда уходит детство».
Перелистайте известные страницы многих русских книг, и вы убедитесь, что многие из них о самой удивительной и прекрасной поре жизни – детстве.
Русские писатели, склонные к постижению человеческого бытия, чутко уловили, что русский человек в глубине души до конца своих дней остаётся ребёнком, простодушно и безоглядно любящим, безрассудно грешащим и искренне раскаивающимся. И потому детские воспоминания, казалось бы, сгладившиеся, затерявшиеся где-то в потёмках памяти, в одно мгновение способны изменить и его душу, и его жизнь.
Там, в детстве было что-то приятное, с чем можно было бы жить, если бы оно вернулось. Как мы томимся, став взрослыми, по ясности и чистоте первых лет нашего бытия. Безгрешная детская душа вся как бы растворена в огромном мире, и верует она легко и радостно, не смущаемая никакими помыслами и сомнениями. Она доверчива и открыта всему.
Чистая, хорошая, по особому духовитая пора раннего детства, когда у ребёнка ещё нет представлений о времени и пространстве, а есть лишь их глубинное внутреннее постижение. Для него нет ещё сегодня, завтра, сейчас, а есть лишь ощущение мгновений, мимолётных и одновременно вечных.
«Детство»
Огромные глаза, как у нарядной куклы,
Раскрыты широко. Под стрелами ресниц,
Доверчиво-ясны и правильно округлы,
Мерцают ободки младенческих зениц.
На что она глядит? И чем необычаен
И сельский этот дом, и сад, и огород,
Где, наклонясь к кустам, хлопочет их хозяин,
И что-то, вяжет там, и режет, и поет?
Два тощих петуха дерутся на заборе,
Шершавый хмель ползет по столбику крыльца.
А девочка глядит. И в этом чистом взоре
Отображен весь мир до самого конца.
Он, этот дивный мир, поистине впервые
Очаровал ее, как чудо из чудес,
И в глубь души ее, как спутники живые,
Вошли и этот дом, и этот сад, и лес.
И много минет дней. И боль сердечной смуты
И счастье к ней придет. Но и жена, и мать,
Она блаженный смысл короткой той минут
Вплоть до седых волос всё будет вспоминать.
Николай Заболоцкий
Чтец 1.
Для детского сердца нет богатых и бедных, нет знатных и незнатных, а есть лишь любящие и равнодушные, добрые и злые. Оно безошибочно угадывает в любом человеке его душу и тянется к той, в которой ещё не угас святой огонёк, видимый лишь чуткому внутреннему оку.
И в эту благословенную пору, когда ещё ничем не замутилась божественная ясность души, когда она чувствует сокровенное и ищет его, когда вера чиста и искренна, она нуждается в духовном покровительстве и наставничестве. И как же хорошо, если ребёнок находит такого наставника среди самых близких, самых дорогих для него людей – матери и отца.
Первое слово, которое произносит малыш, – мама. Она помогает ребёнку увидеть красоту природы, она вкладывает в его уста родной язык, вобравший богатство мысли и разума народа, она приобщает его к человечеству. По отношению к матери определяют, каков человек. Люди не уважают того, кто обидел мать, забыл о ней. А материнство на Руси всегда было синонимом святости.
Чтец 2.
По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет она в квартире нашей
Одиноко в комнате жила.
Письма были, только очень редко.
И тогда, не замечая нас,
Все ходила и шептала: "Детки!
Вам ко мне собраться бы хоть раз!
Ваша мать согнулась, постарела.
Что же делать, старость подошла.
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у нашего стола.
Вы под этот стол пешком ходили,
В праздник пели песни до зари,
А потом разъехались, уплыли,
Улетели - вот теперь попробуй собери!"
Заболела мать, и той же ночью
Телеграф не уставал кричать:
«Дети, срочно, только очень срочно
Приезжайте. Заболела мать».
Из Одессы, Таллина, Игарки,
Отложив до времени дела,
Дети собрались, да только жалко –
У постели, а не у стола.
Гладили морщинистые руки,
Гладкую серебряную прядь.
Как же дали вы такой разлуке
Так надолго между вами встать?
Мать ждала вас в дождь и в непогоду,
В тягостной бессонице ночей.
Разве горя дожидаться надо,
Чтоб приехать к матери своей?
Неужели только телеграммы
Привели вас к скорым поездам?
Слушайте, пока у вас есть мамы,
Приезжайте к ним без телеграмм.
«Нет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства его в доме родительском». Как не согласиться со словами великого психолога, знатока детских душ, сердец, Ф.М.Достоевским.
Родительский дом, отчий дом – эти понятия дали названия многим песням. Каждый из нас произносит эти слова с трепетом в душе, с огромной любовью. Ведь проходит время, меняются даты, события, люди, но память вновь возвращает нас в мир детства, в дом, который является настоящим гнездом, бережно охраняющим от всяких бед и невзгод. Сюда хочется вернуться вновь и вновь, ведь тебя здесь ждут всегда: каких бы высот ты не добился, или каких бы жестоких ударов судьбы ты не испытал.
Песня «Домик окнами в сад».
Чтец 3.
Идут года неспешно, чередою.
Сменяются картины за окном.
Но каждый раз цветущею весною
Мне хочется вернуться в отчий дом.
Туда, где проводила в детстве лето,
Где каждый уголочек был знаком,
была любовью, нежностью согрета,
И где меня поили молоком.
Крылечко покосилось, дверь закрыта,
Поленницы рядами во дворе,
А у забора старое корыто
грустит о той счастливейшей поре...
Кровать в террасе пологом прикрыта,
В сенях - сундук, коса под потолком,
На керосинке варится варенье,
И кот свернулся у двери клубком.
Откроешь дверь - огромная светлица.
А в центре - стол, широкая скамья.
В углу - с горящею лампадою божница,
Большое зеркало - в нем отражаюсь я.
Но там я - босоногая девчонка,
Сижу с бабулями за праздничным столом.
Все чинно - чай из самовара
С поколотым щипцами сахарком.
Цветы в огромных кадках, пахнет медом,
И с пылу, с жару русские блины.
А на кровати белые подзоры,
Расшитые узорами видны.
Присяду на скамью, глаза закрою,
Спиною прислонюсь к стене,
И в детство окунусь я с головою,
Пусть ненадолго, пусть в прекрасном сне.
Хоть родилась совсем в другом я месте.
Забвенью счастье предавать я не хочу.
И каждый раз цветущею весною
Я мысленно в свой отчий дом лечу.
«Знаете, что ничего нет выше и сильнее, и здоровее. И полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание из родительского дома. Нам часто говорят про воспитание наше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохранённое с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасён человек на всю жизнь. Может быть, именно это воспоминание от великого зла удержит». (Ф.М.Достоевский)
«Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! – говорил Л.Н.Толстой. – Как не любить. Не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат источником лучших наслаждений».
Но воспоминания о детстве не всегда радостные, счастливые. Порой они связаны с бомбёжками, с потерей близких и родных людей, потому что в истории нашего народа была война. В этом году вся страна отмечала юбилейную дату -70- летие Победы.
Дети и война – нет более ужасного сближения вещей на свете. Казалось бы, что эти слова не могут, не должны стоять рядом. Однако целое поколение мы называем детьми войны. У этого поколения военное лихолетье пыталось отобрать детство, вырвать из рук книги, тетрадки, учебники. На его долю выпали тяготы, испытания, невзгоды.
Стихотворение Анатолия Брагина «Отца забрали на войну»
Чтец 4.
Отца забрали на войну.
… Мальчишка – шпингалет,
но враз прибавила ему
война так много лет.
«Так что же, мать?
Так, значит, мать?
Я в доме голова?
Ты начинай белье стирать,
А я колоть дрова!
Ты говоришь:
Дровец чуток
Осталось.
Так и быть,
Продай слона,
Продай свисток!
Без них ведь можно жить!
Продай матроску, говорю!
Теперь не до тряпья,
Ты только, мама,
Не горюй!
Не брошу я тебя!»
Дети во время войны работали на оборонных заводах наравне со взрослыми, выстаивая за станками по 12-14 часов, поддерживая свои силы скудным пайком. Многие не дотягивались до станка, подставляли к нему ящики. Дети были лишены самых простых радостей.
Чтец 5.
Зачем ты, война, у мальчишек их детство украла -
И синее небо, и запах простого цветка?
Пришли на заводы работать мальчишки Урала,
Подставили ящики, чтобы достать до станка.
И вот неподкупной зимою военного года,
Когда занимался над Камой холодный рассвет,
Собрал самых лучших рабочих директор завода,
А было рабочим всего по четырнадцать лет.
В усталые лица глядело суровое время,
Но каждый в себе довоенное детство нашёл,
Как только рабочую премию - банку варенья -
Пред ними, мальчишками, кто-то поставил на стол.
И вот над заводом, над лесом, в снегу задремавшим,
Среди подступившей внезапно к сердцам тишины,
Повеяло чем-то давно позабытым, домашним,
Как будто бы не было больше на свете войны.
Ах, банка варенья, простое и верное средство
Напомнить о том, что, как жизнь у людей ни горька,
Но будут ещё у мальчишек и солнце, и детство,
И синее небо, и запах простого цветка!
В.Радкевич
Дети гибли в оккупированных фашистами городах. Легенды ходят о мужественных защитниках Ленинграда. Находясь в блокадном кольце, в голоде и холоде, жители умирали, но не сдавались. О страшной трагедии тех дней рассказывают странички из дневника 11-летней школьницы Тани Савичевой.
Но война обладает странным свойством – не только отнимать, ранить и убивать. Война заставляет крепче любить.
Чтец 6.
Баллада о черством куске
По безлюдным проспектам оглушительно-звонко
Громыхала на дьявольской смеси трехтонка.
Леденистый брезент прикрывал ее кузов -
Драгоценные тонны замечательных грузов.
Молчаливый водитель, примерзший к баранке,
Вез на фронт концентраты, хлеба вез он буханки,
Вез он сало и масло, вез консервы и водку,
И махорку он вез, проклиная погодку.
Рядом с ним лейтенант прятал нос в рукавицу
Был он худ, был похож на голодную птицу.
И казалось ему, что водителя нету,
Что забрел грузовик на другую планету.
Вдруг навстречу лучам - синим, трепетным фарам -
Дом из мрака шагнул, покорежен пожаром.
А сквозь эти лучи снег летел, как сквозь сито,
Стоп! - сказал лейтенант. - Погодите, водитель.
Я,- сказал лейтенант,- здешний все-таки житель. -
И шофер осадил перед домом машину,
И пронзительный ветер ворвался в кабину.
И взбежал лейтенант по знакомым ступеням.
И вошел... И сынишка прижался к коленям
Воробьиные ребрышки... Бледные губки...
Старичок семилетний в потрепанной шубке.
Как живешь, мальчуган? Отвечай без обмана!.. -
И достал лейтенант свой паек из кармана.
Хлеба черствый кусок дал он сыну: - Пожуй-ка, -
И шагнул он туда, где дымила буржуйка.
Там, поверх одеяла - распухшие руки.
Там жену он увидел после долгой разлуки.
Там, боясь разрыдаться, взял за бедные плечи
И в глаза заглянул, что мерцали, как свечи.
Но не знал лейтенант семилетнего сына:
Был мальчишка в отца - настоящий мужчина!
И когда замигал догоревший огарок,
Маме в руку вложил он отцовский подарок
А когда лейтенант вновь садился в трехтонку
Приезжай! - закричал ему мальчик вдогонку
И опять сквозь лучи снег летел, как сквозь сито,
Снег летел, как мука, - плавно, медленно, сыто...
Грузовик отмахал уже многие версты.
Освещали ракеты неба черного купол.
Тот же самый кусок - ненадкушенный, черствый -
Лейтенант в том же самом кармане нащупал.
Потому что жена не могла быть иною
И кусок этот снова ему подложила.
Потому, что была настоящей женою,
Потому, что ждала, потому, что любила.
Владимир Лифшиц
Какая бы пора не была за окном: гремят ли пушки, разрываются ли снаряды, либо же просто мирно светит солнце – люди всегда любили и будут любить своих детей. В них родители видят смысл своей жизни, подчиняют всю свою жизнь им, они жертвуют во имя этой святой, неугасимой любви.
«Родить детей и иметь их – самое главное и серьёзное дело в мире. Было и не переставало быть. Так говорил великий классик – Л.Н.Толстой. И любить их, добавлял он в другом месте. Ведь если уже перестанем детей любить, то кого же после того мы сможем полюбить и что станется с нами самими».
Чтец 7.
Двадцатый век, сороковые. Подставив раненую грудь,
Непокоренная Россия фашисту заступает путь.
И, утеряв рассудок здравый, конец предчувствует палач,
А под пятой его кровавой – расстрелы, пытки, детский плач.
На трупах трупы, в небо глядя. И вдруг у ямы на краю –
«Не убивайте меня, дядя, а я Вам песенку спою!»
И вот дрожа и заикаясь, у груды неостывших тел,
Ребенок над сестрой и мамой зверью про зайчика запел.
…Восьмидесятые. Народы страну прославили трудом,
Но все полнее с каждым годом недетским горем детский дом.
За что мальцу в четыре года дают за совесть, не за страх
Беду великого народа нести на тоненьких плечах?
Проснувшись, плачет он ночами, и – рвется пониманья нить!-
«Не отдавайте меня маме, мне страшно, мама будет бить!»
Очнитесь, люди, плачут дети! Скажи, великий мой народ,
За тех сирот – война в ответе, а кто за нынешних сирот?
Владимир Лебедев
Ответ на этот вопрос может быть разным: иногда виновата судьба: погибли родители, нет близких родственников – и вот ребенок сирота; а иногда причина этому безответственность, бездушие, отсутствие материнского начала и правильной модели построения семьи перед глазами. Сегодняшние родители – это вчерашние сироты, дети из неблагополучных и неполных семей. Материнство стало ранним: мамами становятся подростки, еще не успевшие понять и осознать, что ребенок – это целый мир, который требует внимания и постоянного участия в жизни того, кому ты дал жизнь. Их место в жизни порой не определено, так как они не имеют образования, работы, достатка, а следствием является агрессия, направленная, порою, против своего ребенка. В этих семьях детство – это не счастливая пора, а страх, боязнь самого близкого человека, психологические травмы и, как следствие, зачастую, неустроенная жизнь. Вот одна из причин сиротства нынешних дней. И как бы это не хотелось умолчать, не говорить об этом, но статистика ужасающая.
Эта тема затронута неслучайно, ведь рядом с нами находятся те, кто уже испытал счастье материнства – это юные мамы. Вы можете увидеть их в наших коридорах с детьми на руках, и как важно, чтобы их дети вступили в юность с чистой и ясной душой, верующей и любящей, и чтобы память сердца не омрачалась тягостными воспоминаниями и хранила те, которые благодатно отзовутся на всей их последующей судьбе.
Чтец 8.
Берегите своих детей,
Их за шалости не ругайте.
Зло своих неудачных дней
Никогда на них не срывайте.
Не сердитесь на них всерьез,
Даже если они провинились,
Ничего нет дороже слез,
Что с ресничек родных скатились.
Если валит усталость с ног
Совладать с нею нету мочи,
Ну а к Вам подойдет сынок
Или руки протянет дочка.
Обнимите покрепче их,
Детской ласкою дорожите
Это счастье? короткий миг,
Быть счастливыми поспешите.
Ведь растают как снег весной,
Промелькнут дни златые эти
И покинут очаг родной
Повзрослевшие Ваши дети.
Перелистывая альбом
С фотографиями детства,
С грустью вспомните о былом
О тех днях, когда были вместе.
Как же будете Вы хотеть
В это время опять вернуться
Чтоб им маленьким песню спеть,
Щечки нежной губами коснуться.
И пока в доме детский смех,
От игрушек некуда деться,
Вы на свете счастливей всех,
Берегите ж, пожалуйста, детство!
Преподаватели – это не только учителя, но это тоже вчерашние дети. Судьба каждого из нас уже сложилась, все мы чего-то достигли, но фундамент этого был заложен в детстве, детстве, наполненном любовью и заботой, бесконечным вниманием и участием и, конечно же, родительским теплом. Счастливые мгновения той драгоценной поры запечатлела не только наша память, но и пожелтевший с годами снимок.
Песня, видеофильм.
Мне хочется снова дрожаний качели,
В той липовой роще, в деревне родной,
Где утром фиалки во мгле голубели,
Где мысли робели так странно весной.
Мне хочется снова быть кротким и нежным,
Быть снова ребенком, хотя бы в другом,
Но только б упиться бездонным, безбрежным,
В раю белоснежном, в раю голубом.
И, если любил я безумные ласки,
Я к ним остываю, совсем навсегда,
Мне нравится вечер, и детские глазки,
И тихие сказки, и снова звезда.
К.Бальмонт
Заключительное слово: наше мероприятие подходит к своему концу, и я надеюсь, что каждому из нас хоть на одно мгновение, но удалось вернуться в детство и понять, что оно может быть разным, овеянным любовью и заботой и наполненным страхом и криками о помощи, но детство – это та пора, которую вернуть нельзя. И я желаю, чтобы ваше детство, детство ваших детей и внуков было наполнено только радостью, заливистым смехом и любовью…
Ведь все взрослые сначала были детьми,
только мало кто из них об этом помнит»
А. де Сент-Экзюпери.
«Все мы родом из детства..» - писал Антуан де Сент-Экзюпери. Впечатления детства откладываются в нашем подсознании на всю жизнь. Иногда, некоторые детские переживания проносится с нами в течение колоссального промежутка времени и определяют наши поступки и наши отношения с людьми уже во взрослой жизни. Конфликты детского возраста определяют конфликты взрослой жизни. Тревоги во взрослой жизни, депрессивное настроение и аффекты являются следствием, эхом переживаний в детстве.
Я - педагог – психолог. В своей практической работе я сталкиваюсь с проявлением агрессивности, тревожности, неуверенности у детей. Сегодня на ребёнка обрушивается огромный поток информации. Стремление родителей улучшить финансовое благополучие семьи и, как следствие, отсутствие их внимания к своим детям. Поэтому у детей возникает трудность в усвоении норм современного мира. А в силу своего возраста они выбирают в качестве психологической защиты те эмоциональные и поведенческие реакции, которые уже усвоили и которые способны обратить на них внимание: агрессия, замкнутость, капризы, страхи.
Дети всегда с нетерпением ждут, когда за ними придут родители, радостно бегут им навстречу.
Выходя из детского сада, я обращаю внимание на родителей с детьми. Чаще дети бегут за родителями, что-то объясняя, доказывая, плача, а мама или папа идут, не обращая на ребенка внимание или на ходу, с раздражением реагируя на его просьбы или желания.
Я часто беседую с детьми, чем они занимаются дома, с кем общаются, что и кого любят. И, увы, ответы, как правило, одни: смотрю мультфильмы, играю в компьютер. В фильме «Влияние иностранных мультфильмов на сознание ребенка» четко показаны грубость, резкость, раздражительность, искаженные образы непонятно какого пола… Все мелькает, кружится, взрывается… Что может уяснить для себя ребенок? Чему научится? Где ласковое слово мамы, заботливый жест папы?
-целуйте ребенка;
-обнимайте своего ребенка 50 раз в сутки;
-целуйте ребенка;
-поглаживайте по голове, приговаривая «Какой (ая) ты у меня умница, молодец…!»
-шепчите на ушко ласковые слова «мое солнышко», «мой (я) любимый (ая)», «счастье мое», «мое сокровище»…;
-общайтесь с ребенком «глаза в глаза»;
-живите интересами ребенка.
Любите детей, не скупитесь. В старости вам вернется это сторицей.
Все мы родом из детства - эта фраза раз за разом подтверждается самой жизнью. Мое детство пришлось на годы брежневского правления в далеком лесном поселке с населением в несколько тысяч человек. Многих женщин в поселке объединяло одно - экономия на себе, любимой и единственной.
Великая Отечественная война, страшнейшим катком прошедшая по всем семьям в стране, вырвавшая из привычной жизни и уничтожившая большинство мужиков, перепахала весь уклад жизни. Впрягаясь в сельхозорудия вместо лошадей, необходимых фронту, заменяя мужчин у станков и в лесу, на лесоповале, женщины не смогли выйти из этой колеи и через несколько десятилетий после окончания войны.
Этому в немалой степени способствовала работа партийных органов, направленная на то, чтобы не дать возможности женщине засидеться дома. Громкие лозунги о том, что для женщины открыты все дороги и она полноправный строитель коммунизма, сопровождались довольно однозначной политикой.
Например, при рождении ребенка давали лишь два месяца на декретный отпуск, а затем - или ясли, или, если повезет, родственница на пенсии возьмет на себя заботы о малыше. При проектировании домов закладывались такие малюсенькие кухоньки, что в них невозможно было собраться всей семьей по вечерам или в обед, а места хватало только на то, чтобы стоя утром выпить чашку чая с неприхотливым бутербродом. И ненавязчиво (а в 50-60-х годах даже и агрессивно) внедрялась идея о том, что все женские рукоделия суть мещанство и в жилищах все должно быть по-спартански, ничего лишнего.
«Я и баба, и мужик, я и лошадь, я и бык», «Баб как грязи полно, а вот мужиков не хватает», «Бабу беречь - себя не уважать», «Мужик в доме - уже праздник» - воздух был пропитан этими посылами, они лежали в основе отношений между мужчинами и женщинами. Поступив в городские учебные заведения после школы и закрепившись в городе, люди несли эту субкультуру дальше.
Женщины наравне с мужчинами уезжали ранним утром в лес и там целый день, вне зависимости от времени года и погоды, обрубали сучья у поваленных деревьев. Круглый год в спецодежде, тяжелый физический труд, а вечером дома - стирка, часто вручную, и полоскание на реке (зимой - в проруби), готовка и… спиртное для снятия напряжения.
Пили почти в каждой семье, рукоприкладство было делом обыденным, нередкими на этой почве были убийства. На этом фоне чтение книг, прослушивание классической музыки и просмотры различных спектаклей по ТВ (которых, нужно отдать должное, было много, и очень хороших) были, скорее, отклонением, чем нормой. Ну не располагал тот образ жизни к такому культурному времяпровождению; при этом все должно было быть «как у людей», то есть муж и дети - накормлены, одеты, обуты, а жена и мать - по остаточному принципу.
Нет, конечно, нет, с голоду они не умирали и раздетыми не ходили, но при тяжелой физической работе питание картошкой и третьесортными макаронами серого цвета здоровья не прибавляло. Молоко, творог и мясо на столе присутствовали только в том случае, если семья держала корову или пару коз и свиней. Огороды были у всех, ведь картошка, морковь, свекла в магазин завозились в малых количествах. Вот и получалось, что обычная женщина в день отрабатывала по две смены - на общество и на семью
Вы скажете: ну не одна же она, а как же муж и дети? Да, в одних семьях подрастающие дети помогали родителям по хозяйству, но уже начинал постепенно нарастать процесс трансформации ребенка в этакого семейного божка, с которого сдували пылинки и не напрягали обязанностями. В таких семьях вопрос, что первично - протезирование зубов для мамы или мопед для сына, - даже не ставился; конечно, мопед! А многие мужья руководствовались принципом: я свое сегодня отработал и буду отдыхать. Были и другие, кто помогал жене чем только мог, но об этом никто вслух не говорил: иначе обзовут бабой или подкаблучником.
Внешний вид - отдельная история. Одежду и обувь в магазин завозили, но представьте себе картину: привезли летние платья, с 38-го размера по 60-й, один покрой и одна расцветка. И всё лето в поселке, вы то тут, то там встречаете свой клон, разных габаритов и разного возраста. «Инкубаторские», - подшучивали мы над собой. И так было во всем. Хорошо было тем, кто умел шить и имел швейную машинку; ох как же радовались иные новобрачные, получив ее в приданое! Они могли обшивать себя сами, ткани в магазинах появлялись регулярно, но не было выкроек, книг по шитью, и только два женских журнала - «Работница» и «Крестьянка» - как-то пытались удовлетворить запросы женщин.
Сам уклад такой жизни отказывал женщине в том, чтобы быть нежной, женственной и ласковой. Ну какая тут улыбка и лучистый взгляд, если жена и мать возвращается с работы вся уставшая, с сорванным голосом от попыток переорать работающий трактор, а всё окружение использует русский язык только для связки матерных слов. Как тут не вспомнить «Русских женщин» Н.Некрасова.
«Баба должна пахать, не иметь слабостей и не ныть никогда, - наставляла мою подругу мать, этакая гром-баба, - и вообще, девки, запомните, пока вы мужика ублажаете, он с вами. Начнете себя ублажать: всякие там туши, чулочки, платьишки - пиши пропало, сбежит он к той, что его на руках носить будет, а финтифлюшки никому не нужны». Кустодиевская красавица превратилась в гренадера в юбке, и только черно-белая фотография со свадьбы показывала, какой красивой парой были некогда они с мужем, который к моменту этого разговора уже превратился в горького пьяницу. Но мы были еще слишком юны, чтобы понять, это анти-пример отношения к себе.
А моя мама, заметив в какой-то момент тягу к красивым тряпочкам, рубанула: «Неужели ты в бабку? Вот ведь, еще одна шмотница уродилась. Главное - мозги и образование хорошее, а в остальном: умыта, причесана, одежда чистая и отглаженная - достаточно».
Так мама, выразила свою нелюбовь к свекрови, которая была модницей и никогда не выходила из дома, даже во двор, в халате - только в платье или костюме, нитяных чулках, так как страдала варикозным расширением вен и считала неприличным показывать ноги с выступающими синими венами. Бабушка очень заботилась о своем здоровье, регулярно проходила обследования и ездила в санатории. Но обе женщины не любили друг друга, чему были свои серьезные причины, и видимо я нет нет да и раздражала маму по причине внешнего сходства с бабушкой.
Все хорошие привычки, которые следовало перенять у бабушки, были объявлены вне закона. А мне было сказано, что самое главное - хорошо учиться, быть послушной и покладистой девочкой, которая потом поступит в техникум, по окончании которого выйдет замуж за путевого парня из разряда «чтоб не пил и не бил».
Женщина не должна «заморачиваться» по поводу украшений, одежды и поменьше - самое главное поменьше - внимания к собственной персоне, все должно быть направлено на семью, без которой ты пустое место. Ну что сказать: первый ребенок - это всегда эксперимент, какие только чудные теории не испытываются на первенцах, а потом пыл иссякает, родители становятся старше, мудрее и последующим детям бывает легче. Маму я любила, и предчувствовала, что вместе, на этом свете, нам отпущено немного лет, потому все ее наставления были приняты как руководство к действию.
Первый звоночек о том, что в этом своде правил что-то не так, прозвучал, когда мне было лет тринадцать. Отца отправили на курсы повышения квалификации на две недели, и за этот срок мама решила в доме сделать косметический ремонт: покрасить потолки, переклеить обои, все отмыть, перестирать.
Мы с братом старались помогать, но естественно, большая часть нагрузки легла на нее, и это все после рабочего дня. За две недели задуманное было выполнено, но в последний день, когда мы развешивали шторы, маме стало плохо. Перепугавшись, мы вызвали «Скорую помощь», и мама оказалась на больничной койке. Врач сказал, что нельзя так издеваться над собой и все могло окончиться намного печальнее. Но звоночек как прозвучал, так и забылся, юность беспечна.
Родители становились старше, а меня в какой-то момент стало обижать отношение мамы к себе - умная, добрая женщина и потрясающий профессионал, она настолько вкладывалась в мужа, махнув на себя рукой, что стала выглядеть старше его, будучи много младше. А вокруг ухоженного и импозантного мужчины закрутились, завились одинокие женщины, которым хотелось семьи и личного счастья, а имеющаяся семья барьером не являлась. Обижать-то меня обижало, но выводы я из ситуации для себя не делала.
А дальше родители переехали в другой регион, а там повышение по должности, новый круг общения и, о ужас, для мамы вся её теория об экономии на себе полетела кувырком в тартарары. Поначалу вынужденная принять новые правила игры, она очень быстро вошла во вкус. Как оказалось, можно не винить себя за то, что вместе дубовых туфель, от которых неделями не заживают мозоли, можно купить хорошие кожаные, подороже, и летать над землей, а не преодолевать с мужественным лицом шаг за шагом; а платье, сшитое на заказ, смотрится намного лучше, чем «чехол на бронетранспортер» из магазина «Богатырь», охотиться за которым приходилось по несколько месяцев.
Потом она решила, что пора и мне объяснить положительные стороны этого явления, но не тут-то было: за почти полтора десятка лет мысль о том, что на себе можно и нужно экономить, так въелась в меня, что я отвергла все ее предложения с ходу. В мои редкие приезды домой она тащила меня в магазин, предлагая примерить это и это. Посмотри, мол, как на тебе хорошо смотрится платье. Сквозь слезы я примеряла одно, другое и начинала выискать огрехи, чтобы только отказаться от покупки. Я искренне не понимала, зачем нужно тратить время на эти тряпки; вот эта юбка и кофточка, которые я ношу уже пару лет, выглядят прилично, чистенькие и отглаженные. Нет, я не хочу пользоваться декоративной косметикой, извини мама, и на обследование в больницу я тоже не пойду. Ну и что, что я на каникулах и у меня есть время, у меня пока ничего не болит. Сама того не замечая, я вырастила внутри себя жабу, которая контролировала каждую копейку и просто сходила с ума от жадности, если я решалась приобрести что-то, по ее мнению, лишнее. Вот только на книги это не распространялось, читать «жаба» очень любила.
А затем появилась семья, и моя свекровь была просто в восторге от такой позиции; впрочем, удивляться не приходилось: чем больше я экономила на себе, тем больше доставалось её сыну, ведь по поводу трат на близких моя жаба не выступала. Я искала дешевого стоматолога, чтобы у мужа не было недостатка в запчастях для машины и патронах для оружия, при том, что на словах он выступал за противоположное.
Звоночки о том, что это неправильно, что так нельзя относиться к себе, звучали то тут, то там, но та, которой они предназначались, их не слышала.
Первый камешек из основания огромной скалы откололся в тот момент, когда здоровье резко дало сбой. Каждую осень мы перекапывали на даче участок - соток десять, лопатами. На мои неоднократные просьбы: давайте, мол, купим мотоблок, мне неизменно отвечали - дорого, а бесплатной рабочей силы вон сколько, ты да твой муж. То, что это тяжело физически для женщины, в расчет не принималось: неженка, где тебя только растили, а вот мы в юности… и начинались воспоминания о том, как было тяжело в 50-х годах. В ту осень земля была тяжелой как никогда, летом было много дождей, и она просто перенасытилась водой. В результате - сорванная спина, безумнейшая боль и невозможность сидеть, стоять. Лежа на животе, я ругала себя на чем свет стоит: доигралась, дескать, хочешь инвалидом стать, а что будет с детьми, да и вообще - как жить будешь? Курс лечения пришлось проходить поэтапно в течение нескольких лет, но на даче я больше лопату в руки не взяла.
Решила для себя, что поправить здоровье - одна из главных задач на определенном отрезке времени. Поддержание его в хорошей форме - задача на всю оставшуюся жизнь, следовательно, наплевательское отношение к своему здоровью исключается. «Жабе», которая было резко воспротивилась попыткам тратить деньги на здоровье, было жестко предложено заткнуться.
Только мы с ней «договорились», удар по голове - развод. Было противно, больно, но спасибо бывшему супругу за горькую микстуру, нахлебавшись которой, я выбила еще пару камней из основания скалы - уговорила «жабу» согласиться сменить гардероб. А для начала - отрезать косу; я отращивала её лет восемь, мне лень было каждые два месяца ходить на стрижку, а уж экономия какая!
И вот сажусь в кресло, мастер берет мою косищу, взвешивает ее на руке и говорит: «Хорошая коса… была. Еще пара месяцев, и вы потеряли бы больше половины волос, они очень ослаблены». Выбираем стрижку, «жаба» шепчет: «А давай ту, под мальчика, помнишь, ты в юности стриглась, она самая дешевая». Я опять посылаю ее подальше и соглашаюсь с вариантом, который предложила мастер. Иду по городу, навстречу мне спешит знакомая и вдруг смотрит потрясенными глазами: мол, я не узнала тебя, как стрижка изменила облик, ты же лет десять сбросила! «Жаба» ахнула и немножко уменьшилась в размерах.
Итак, я морально готова перетряхнуть весь гардероб, горькая микстура свое дело сделала, потеря в весе составила больше пятнадцати килограммов. Но не только это; еще разговор с сыном-подростком, состоявшийся незадолго до этого.
Мама, да прекрати уж так одеваться, что ты все донашиваешь одежду из прошлой жизни. Мне пацаны не верят, что ты спец крутой - мол, такие специалисты получают хорошо и одеваются соответствующе. Я покрываюсь пунцовыми пятнами и понимаю, почему он старается не подходить ко мне во дворе, когда я возвращаюсь с работы.
Вот уж воистину, настоящий алмаз неспециалист не заметит, чтобы стать украшением ему необходима огранка и соответствующая оправа, а если ты выглядишь как мышь серая, то можешь быть хоть семь пядей во лбу, но собственный ребенок поставит твою значимость под сомнение в какой-то момент.
Перебираю вещи и осознаю, что последний раз что-то стоящее, не потерявшее еще вид, я купила в институте и весь гардероб нужно не просто сменить, а выбросить на мусорку. В общем, какой-то охотничий азарт, пустые полки и хитрые глаза дочки: мама, пойдем покупать тебе одежду, ты же возьмешь меня с собой? «Жаба» онемела от такого поворота событий и слезливо вопросила: а дальше что будет, ты меня выгоняешь?
Ну как же, куда я без тебя? Ты будешь моим трезвым советчиком и ограничителем, чтобы я не сильно разбегалась, а то сейчас пойдем с дочкой и купим кучу разных одежек, а потом сидеть нам на воде и хлебе. Ну и не наглей чересчур, начнешь визжать, что дорого, найду вещь еще дороже и куплю. Легко сказать, да трудно сделать.
«Жаба» согласилась, а со временем вошла в новую роль и важная такая стала, рассудительная. Только мой глаз упадет на новую юбку, а она спокойно: «Ну что ты, в этом стиле у тебя есть целых две, вот износишь и купим, а вообще-то ты за колготками пришла».
Книжек всяких начиталась, философию свою завела и выговаривает порой: я же не против, я только за, но прежде чем купить новый сервиз, посмотри на него, в руках подержи и подумай. Если у тебя такого нет и очень хочется - ну купи. Утром воду перед работой пить будешь, на чай-то у тебя уже не останется». Все шуточками, да со смыслами разными.
Как бы то ни было, процесс осознания своего права на трату своих денег на себя занял какое время. Меня просто физически ломало, когда я доставала кошелек, чтобы расплатиться.
Окончательно все встало на свои места, когда я ввязалась в процесс написания диссертации - сколько пришлось купить книг, сколько еженедельных поездок в Москву в Ленинскую библиотеку пришлось за несколько лет сделать. За такой период можно любую привычку многократно изменить. А узнав, сколько нужно выложить за опубликование двух статей в журналах ВАК и за саму защиту, моя «жаба» охнула, но поняв, что пожалеть некому, выдала: «Эх, была не была, в таком возрасте докторские защищают, а ты - только кандидатскую… Выкладывай, плакать не буду». После защиты пошла в ювелирный магазин и подарила себе золотое кольцо, первое в моей жизни, как символ победы.
Главным итогом пройденного пути стало очень спокойное отношение к деньгам и вещам. Если бы сегодня мама увидела меня, то уверена, была бы рада происшедшим со мной переменам. Передо мной больше не стоит дилемма, тратить или нет; хочу - покупаю.
Я хочу хорошо выглядеть, быть здоровой и прожить долгую интересную жизнь, и чтобы дети, а впоследствии внуки и правнуки гордились мной.
Лежу под пледом, кот на мне и слушаю, как во дворе за окном играет однообразная электронная мелодия. Первые такты «Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете», запущенные по кругу.
Это маленький ребенок гуляет с няней, а при них какая-то разноцветная пластиковая фиговина на палке, издающая писклявые звуки. Она раздражает меня.
Я закрываю глаза и пытаюсь убедить себя, что это шарманка, просто старая шарманка. И нет никакого ребенка с няней, а есть дряхлый седой шарманщик с хромой собачонкой. Усилием воли заставляю раствориться панельную многоэтажку и возвожу на ее месте длинный деревянный дом с флигелем.
Исчезают машины, двор съеживается и зарастает деревьями, вдоль расчищенной тропинки белеют сугробы, дворник Федор стоит, опираясь на лопату, и вытирает пот со лба, стащив рукавицу с ладони. Шарманщик снова заводит свою шарманку, пока собачонка лежит у старика под ногами, безучастно глядя вокруг.
На этом бы мне и остановиться, но одна посконно-домотканная фантазия тянет за собой другую и, мысленно привстав с софы, я визгливо кричу в окно:
«Фёдор! Фё-оодор! А ну гони отсюда этого побирушку!»
Ребенок бегает и вопит, коты сопят; настоящий, а не воображаемый дворник скребет лопатой по асфальту. Я думаю о звуках, которые исчезли за не такой уж большой промежуток времени.
Что я слышала лет двадцать пять назад?
Радио! «Здравствуй, мир, здравствуй, век, здравствуй, добрый человек!» - это утренняя побудка перед школой (удивительно, как я не возненавидела эту песню). Характерный щелчок, когда дедушка включает приемник, а потом мешанина звуков, пока он ищет нужную станцию.
Клавиши печатной машинки. К радио я равнодушна, но стрекот машинки, на которой печатает мама, звучит для меня как музыка. Мягкое цоканье клавиш, шорох заправляемого листа, четкие щелчки, когда мама отступает от края, тихий нежный звон каретки. Эти звуки ушли навсегда: я почти не умею печатать на машинке, да ее и нет.
Кроме печатной, есть еще швейная машинка - изящный маленький «Сингер», который кажется мне одной из самых прекрасных вещей в доме. Вытертое золото на черном, серебряное колесо. «Сингер» стрекочет, шуршит ткань, иногда что-то позвякивает. Я легко засыпаю под эти звуки.
Что еще исчезло... Хруст коричневой бумаги, в которую заворачивали колбасу, сыр, масло. Утробный вой холодильника - ни один из наших нынешних так не делает. Шуршание пленки на кассете, когда перематываешь ее вручную, нацепив на карандаш и быстро-быстро вращая.
А, и "клац-клац" бидонной крышки, когда идешь за молоком. Потому что бидонов у нас нет, а молоко живет в пакетах.
Остро захотелось дисковый телефон и патефон с пластинкой, чтобы шуршала, пока опускается игла.
Случай давний-предавний, но почему-то он все еще тревожит меня – что-то в нем, по всей видимости, до сих пор остается для меня неясным. И мне отчего-то важно и интересно, каким увидят его нынешние читатели.
Школа, в которой я училась, была вызывающе дворовой. В том числе и по уровню образования, как я теперь понимаю, – надо бы хуже, да некуда. Но мне в ней было вполне комфортно и все нравилось. К десятому классу я оказалась практически недосягаема для критики учителей, так как очень хорошо училась (в нашей школе это было нетрудно) и активно занималась «общественной работой». Что они могли мне предъявить? Фактически ничего. Однажды классная руководительница сказала мне, что мои длинные и действительно отвратительные ногти, накрашенные бесцветным лаком за 17 копеек, в котором была растворена красная паста из шариковой ручки (другого лака в то время купить было нельзя), не сочетаются с образом комсомолки, чей портрет висит на школьной доске почета под заголовком «На них мы равняемся». Я кротко согласилась, встала на скамейку, вытащила свою фотографию (она мне все равно не нравилась) из специального кармашка и со словами: «Пусть не равняются, не очень-то и хотелось» – порвала ее на мелкие клочки.
Но наша учительница литературы была, можно сказать, передовой по тем, «застойным» временам. Она не любила Маяковского и частенько упоминала на уроках не включенные в программу литературные произведения.
На том уроке мы проходили «Алые паруса» А. Грина. Никаких дискуссий сквозная тема повести не вызывала. Мои одноклассники и особенно одноклассницы охотно и согласно говорили о романтической Ассоль, душевно и телесно не подвластной окружающей ее скучной и некрасивой атмосфере рыбачьего поселка. А рыбачки, мерзкие и тусклоглазые, еще и смеются над ней… Разумеется, прекрасная девушка заслужила ожидавшую ее награду – алые паруса приплывут к тем, кто ждет и верит!
Я долго сидела, задумавшись, потом подняла руку.
– Ее отец делает и продает игрушки, – сказала я. – Они живут вдвоем, и ей, по сути, не нужно вести хозяйство, как приходится остальным. К ее порогу не привозят дурно пахнущие рыбачьи сети, которые каждый день по несколько часов нужно разбирать руками. А ведь тем, другим женщинам эту рыбу потом нужно продать, или засолить, или высушить. И всё в их доме, и их платья, волосы, руки – всё пахнет гниющими водорослями и рыбьими внутренностями. А еще нужно носить воду, стирать вонючую одежду мужчин-рыбаков, мыть полы, чистить, потрошить и жарить ту же самую рыбу на обед, завтрак и ужин… Ах, Марья Петровна, вы призываете нас презирать гриновских «толстоногих рыбачек» за их некрасивость и неромантичность? А кто же мы сами? Кто вы? Ребята, да взгляните же получше! Вы просто слепы, вас водят на веревочке, вы повторяете раз за разом то, чего от вас ждут… Но зачем нам презирать самих себя?!
Учительница молчала. Класс тоже сначала замер, не очень-то понимая, с чего я, собственно, завелась. Мне Ассоль не нравится? Нравятся «толстоногие рыбачки»? С чего бы это?
Но довольно скоро одноклассники почуяли отчетливый дымок оппозиции, «подросткового бунта».
«Да какая разница, кто там с чем не согласен! Всё не так, как нам, молодым павианам, говорят старшие, – вот в чем дело!»
– Да, Мурашова права! – встал мой одноклассник, чемпион района по самбо. – У них жизнь по-настоящему тяжелая, а ей вольно́ же придуриваться…
– Действительно! – сказала с первой парты тщедушная, невзрачная троечница. – Почему всегда всё только красивым? Это нечестно!
– И Грей эти деньги вообще не заработал!
– А она сама-то хоть раз в жизни кому-нибудь по-настоящему помогла?
Мы жили и росли в пролетарском районе – Конный рынок, коммуналки, проходные дворы-колодцы, путаница Советских (бывших Рождественских) улиц… Классовая солидарность полезла изо всех щелей. Всем было жалко толстоногих рыбачек и их тяжело работающих рыбаков. В классе уже как будто витал рыбный запах. Все кричали разом. Меня почти видели на броневике…
– Замолчите все! – громко сказала учительница и встала из-за стола.
Все замолчали. Не потому что испугались – всем было просто интересно, что она теперь скажет. Одна – против стада молодых павианчиков, уверенных в своей правоте.
– Что ж вам сказать, дорогие мои… Вот она, – учительница указала на меня рукой, – очень ловко развела вас всех. Мы говорили о чудесной повести, и вы почти видели алые паруса, они почти вошли в вашу жизнь. Но она вернула вас в вонючий поселок, заставила вас жалеть… кого? Выдуманных писателем Грином людей? Да конечно же нет – себя! Таких, какие вы есть и какими, скорее всего, станете. Вот вы тут орете, возмущаетесь, практически сорвали мне урок… а ради чего? Ради ее обмана?
– В чем же обман? – мрачно насупившись, спросил самбист.
– Да в том, дорогие мои, что она как раз и есть та самая Ассоль. Она-то, хитрая лиса, которая сейчас вас на весь этот крик подняла, теперь, заметьте, уже давно молчит… А пройдет еще совсем немного времени, и она уйдет куда-нибудь совсем далеко отсюда, от вас, от этой школы – в свою биологию, литературу, науку, экспедиции, к своим алым парусам, а вы… на такие дешевые вещи ведетесь… Эх, вы…
Самбист молчал, сжимая огромные кулаки и пытаясь осознать сказанное. Тяжело молчали и все остальные.
Я, вскочив с места, сверлила глазами учительницу, но не знала, что ответить. В общей тишине, громко хлопнув крышкой парты, выбежала из класса. Почти сразу мне вслед прозвенел звонок.
Мои одноклассники тут же вытряхнули из памяти этот случай, как собаки, вышедшие из реки, стряхивают воду из шерсти. Я осталась с ощущением оглушительного поражения – помню его до сих пор – и так и не поняла до конца: были ли там, тогда, правые и виноватые? И что это вообще было?
Время без десяти пять. Предыдущая семья, оформлявшая ребенка в садик, получила у меня свою справку и, выяснив заодно, как подготовить малыша к тому, что через полгода у него родится братик или сестричка, благополучно отбыла. Высовываюсь в коридор:
– Товарищи, есть кто ко мне?
Как всегда, симпатизирующие улыбки наличных бабушек (от моего обращения им вспомнилась молодость, которая всегда хороша). Невысокая женщина с сероватым лицом, вытянувшись, стоит у стены.
– Да, мы. Дочка сейчас придет, она услышала, она в холле, там у вас много цветов, она их исследует. – И сразу же, как будто в ответ на мое непрозвучавшее обвинение: – Она большая, ей четырнадцать. – И почти умоляюще: – Вы только ничему не удивляйтесь!
Я кивнула, подумав при этом: «Интересно, остались ли еще на свете какие-нибудь подростковые выкрутасы, которые могли бы меня удивить?»
За углом послышался ритмичный стук, и вот уже к моему кабинету вдоль стены бодро, высоко подняв треугольное личико, двинулась худенькая голенастая девочка с белой тростью.
«Притворяется, – со смятенной надеждой подумала я. – Это и есть то, о чем мать предупреждала. Но откуда тогда белая трость?»
Увы, Арина действительно оказалась слепой. Родилась с какими-то остатками зрения. Окончательно ослепла почти в два года.
– Ты помнишь, как видела? – спрашиваю я, мысленно составляя обширный реестр проблем, которые могут в нашем мире возникнуть у слепой четырнадцатилетней девочки-подростка и ее семьи.
– Да, конечно! – радостно говорит Арина. – Помню! Птица с разноцветным хвостом. Радуга! Жар-птица! – И тут же спрашивает сама: – А вот вы что подумали, как только меня увидели?
«Хороший психологический ход, – отмечаю я. – Сразу занимает доминирующую позицию в разговоре».
– Это правда, – кивает мать. – Птица над ее кроваткой висела. Типа гобелена… Не обращайте внимания – она у всех так спрашивает, специально, чтобы смутить.
