Как проходил пасхальный день на руси. Пасха: краткая история возникновения праздника

Главный праздник христианского календаря глубоко запечатлен в народной душе. Он нашел светлое отражение у поэтов и писателей. Об особом отношении к нему говорит и тот факт, что даже во времена агрессивного атеизма, борьбы с религией и верующими его все равно отмечали и достаточно широко - пекли куличи, готовили пасху, красили яйца и носили их святить в церковь.

По старинному народному поверью, на Пасху Христос в нищенском рубище странствует по земле и заходит в дома к людям в виде странника или нищего, чтобы испытать людское милосердие. Поэтому праздничные яства на Руси всегда готовили в изобилии, чтобы иметь возможность угостить каждого пришедшего в дом. В прежние времена в пасхальные дни нужно было особенно позаботиться о нищих и больных, а также людях, оказавшихся в заключении. В больницы и тюрьмы посылались в огромном количестве подарки - куличи, пироги, яйца.

Сыр и яйца - это первая пища, которую верующие вкушают после 40-дневного поста. Пасхальное яичко - символ Воскресения Христова. Окрашенное красной краской яйцо - знак пасхальной радости о победе над смертью. Обычай на Пасху обмениваться яйцами, по преданию, обязан святой Марии Магдалине, которая, представ перед императором Тиверием, поднесла ему красное яичко с приветствием: "Христос воскресе!"

Cамый главный праздник

Пасха - самый главный праздник христианского года, в основе которого лежит евангельское повествование о чудесном воскресении Иисуса Христа, распятого на кресте. Ученики и последователи Христа восприняли Его смерть как искупление грехов мира, а воскресение - как победу над силой зла и дарование Богом вечной жизни. Иисус Христос, принеся Себя в жертву на кресте, даровал людям избавление от вечной смерти и проклятия - неизбежных последствий человеческого греха.

Самый древний праздник

Пасха является не только самым главным, но и самым древним из всех христианских праздников. Он был установлен и отмечался уже во времена апостолов. Древняя Церковь под именем Пасхи соединяла два воспоминания: первое - о страдании, а второе - о Воскресении Иисуса Христа. Празднованию Пасхи посвящались как дни, предшествующие торжеству Воскресения Христова, так и следующие за ним. В зависимости от характера воспоминания, каждый этап праздника имел свое наименование - Пасха Страданий (иначе, - Пасха Крестная) и Пасха Воскресения. Первый этап праздника отмечался постом и покаянием, а второй - праздничными торжествами.

Пасха у первых христиан

В первые века христианские общины отмечали Пасху в разное время. На Востоке, в Малоазийских Церквах, ее праздновали одновременно с Пасхой иудейской - 14 нисана по еврейскому календарю, независимо от того, на какой день недели выпадал праздник. Западная Церковь отмечала Пасху в первое воскресенье после весеннего равноденствия. Первая попытка установить для всех Церквей единое правило празднования Пасхи была предпринята св. Поликарпом, епископом Смирнским, в середине II века. Но окончательное решение о едином праздновании Пасхи было принято только на Первом Вселенском Соборе, проходившем в г. Никее (современный г. Изник, Турция) в 325 г. Собор постановил, что Пасха должна отмечаться в первое воскресенье после весеннего равноденствия и полнолуния при условии, чтобы она никогда не совпадала с иудейской Пасхой. Таким образом, Пасха является подвижным праздником, выпадающим каждый год на разные числа в период с 22 марта по 25 апреля. Эти числа определяются по особой таблице, Пасхалии, в которой указаны даты празднования Пасхи на много лет вперед.

Пасхальное богослужение

Пасхальное богослужение отличается особой торжественностью. Перед его началом в храмах зажигаются все светильники, и люди, находящиеся в храме, стоят со свечами в знак особой духовной радости. Со времен апостолов пасхальное богослужение совершается ночью. Подобно древнему избранному народу, бодрствовавшему в ночь своего избавления от египетского рабства, христиане тоже бодрствуют в священную для них ночь Воскресения Христова.

Богослужение начинается с крестного хода - торжественной процессии вокруг храма с фонарем, хоругвями, Евангелием, иконами Воскресения Христова и Божией Матери, с пением канона Пасхи. Верующие приветствуют друг друга словами "Христос воскресе!", на которые следует ответ: "Воистину воскресе!". В конце богослужения совершается освящение артоса (греч. "хлеб") - большой просфоры с изображением Креста или Воскресения Христова, которая затем устанавливается в храме на аналое вместе с иконой праздника. Артос является напоминанием того, что Иисус Христос Своей Крестной смертью и Воскресением стал для христиан истинным Хлебом вечной жизни. В Светлую Субботу артос дробится и раздается всем верующим.

Основные пасхальные торжества продолжаются в течение всей последующей недели, называемой Светлой седмицей, и заканчиваются на восьмой день - в воскресенье (второе воскресенье после Пасхи).

Светлый праздник Воскресения Христова получил отображение в стихах многих русских поэтов - разных эпох и разных творческих направлений. К этой теме обращались Аполлон Майков, Владимир Соловьев, Иван Бунин, Константин Бальмонт, Михаил Кузьмин, Сергей Есенин и другие. Вот лишь несколько примеров:

Владимир Соловьев

Воскресшему

Лучей блестящих полк за полком
Нам шлет весенний юный день,
Но укрепляет тихомолком
Твердыню льда ночная тень.

Земля чернеет меж снегами,
Но этот траур веселит,
Когда победными лучами
Весны грядущей он залит.

Души созревшего расцвета
Не сдержит снег седых кудрей,
Лишь эту смесь зимы и лета
Осветит взор твоих очей.

Аполлон Майков

Христос Воскрес!

Повсюду благовест гудит,
Из всех церквей народ валит.
Заря глядит уже с небес...

С полей уж снят покров снегов,
И реки рвутся из оков,
И зеленее ближний лес...
Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Вот просыпается земля,
И одеваются поля,
Весна идет, полна чудес!
Христос Воскрес! Христос Воскрес!

Княжна Елена Горчакова

Воскресение Христово

В день Пасхи, радостно играя, Высоко жаворонок взлетел,
И в небе синем, исчезая,
Песнь воскресения запел.

И песнь ту громко повторяли
И степь, и холм, и темный лес.
"Проснись, земля, – они вещали, –
Проснись: Твой Царь, твой Бог воскрес!

Проснитесь, горы, долы, реки,
Хвалите Господа с Небес.
Побеждена им смерть вовеки –
Проснись и ты, зеленый лес.

Подснежник, ландыш серебристый,
Фиалка – зацветите вновь
И воссылайте гимн душистый
Тому, Чья заповедь – любовь".

Великий князь Константин Константинович Романов (К.Р.)

Тебе, Воскресшему, благодаренье!
Минула ночь, и новая заря
Да знаменует миру обновленье
В сердцах людей любовию горя.

Хвалите Господа с Небес
И пойте непрестанно:
Исполнен мир Его чудес
И славы несказанной.

Хвалите сонм Бесплотных Сил
И Ангельские лики:
Из мрака скорбного могил
Свет воссиял великий.

Хвалите Господа с Небес,
Холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез,
Светлеют наши взоры.

Хвалите Бога, моря даль
И океан безбрежный!
Да смолкнут всякая печаль
И ропот безнадежный!

Хвалите Господа с Небес
И славьте, человеки!
Воскрес Христос!
Христос Воскрес!
И смерть попрал навеки!

Сергей Есенин

Пасхальный благовест

Колокол дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.

Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздается
Голос по лесам.

Скрылась за рекою,
Бледная луна,
Звонко побежала
Резвая волна.

Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон.

Константин Бальмонт

Вербы

Вербы овеяны
Ветром нагретым,
Нежно взлелеяны
Утренним светом.

Ветви пасхальные,
Нежно-печальные,
Смотрят веселыми,
Шепчутся с пчелами.

Кладбище мирное
Млеет цветами,
Пение клирное
Льется волнами.

Светло-печальные
Песни пасхальные,
Сердцем взлелеяны,
Вечным овеяны.

Благовест

Я ждал его с понятным нетерпеньем,
Восторг святой в душе своей храня,
И сквозь гармонию молитвенного пенья
Он громом неба всколыхнул меня.

Издревле благовест над Русскою землею
Пророка голосом о небе нам вещал;
Так солнца луч весеннею порою
К расцвету путь природе освещал.

К тебе, о Боже, к Твоему престолу,
Где правда, Истина светлее наших слов,
Я путь держу по Твоему глаголу,
Что слышу я сквозь звон колоколов.

Иван Бунин

Христос воскрес!

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!

Алексей Плещеев

Как солнце блещет ярко,
Как неба глубь светла,
Как весело и громко
Гудят колокола.

Немолчно в Божьих храмах
Поют "Христос Воскресе!"
И звуки дивной песни
Доходят до небес.

Михаил Кузмин

Пасха

На полях черно и плоско,
Вновь я Божий и ничей!
Завтра Пасха, запах воска,
Запах теплых куличей.

Прежде жизнь моя текла так
Светлой сменой точных дней,
А теперь один остаток
Как-то радостно больней.

Ведь зима, весна и лето,
Пасха, пост и Рождество,
Если сможешь вникнуть в это,
В капле малой – Божество.

Пусть и мелко, пусть и глупо,
Пусть мы волею горды,
Но в глотке грибного супа –
Радость той же череды.

Что запомнил сердцем милым,
То забвеньем не позорь.
Слаще нам постом унылым
Сладкий яд весенних зорь.

Будут трепетны и зорки
Бегать пары по росе
И на Красной, Красной горке
Обвенчаются, как все.

Пироги на именины,
Дети, солнце... мирно жить,
Чтобы в доски домовины
Тело милое сложить.

В этой жизни Божья ласка
Словно вышивка видна,
А теперь ты, Пасха, Пасха,
Нам осталася одна.

Уж ее не позабудешь,
Как умом ты не мудри.
Сердце теплое остудишь –
Разогреют звонари.

И поют, светлы, не строги:
Дили-бом, дили-бом бом!
Ты запутался в дороге,
Так вернись в родимый дом.

Замечательные свидетельства о том, как самый главный православный праздник встречали в первопрестольной столице, оставил в своей книге "Лето Господне" русский писатель Иван Шмелев. Вот как он рассказывает об этом:

"Пост уже на исходе, идет весна. Прошумели скворцы над садом, - слыхал их кучер, - а на Сорок Мучеников прилетели и жаворонки. Каждое утро вижу я их в столовой: глядят из сухарницы востроносые головки с изюминками в глазках, а румяные крылышки заплетены на спинке. Жалко их есть, так они хороши, и я начинаю с хвостика. Отпекли на Крестопоклонной маковые "кресты", - и вот уж опять она, огромная лужа на дворе. Бывало, отец увидит, как плаваю я по ней на двери, гоняюсь с палкой за утками, заморщится и крикнет:

Косого сюда позвать!..

Василь-Василич бежит опасливо, стреляя по луже глазом. Я знаю, о чем он думает: "ну, ругайтесь... и в прошлом году ругались, а с ней все равно не справиться!"

Старший прикащик ты - или... что? Опять у тебя она? Барки по ней гонять?!

Сколько разов засыпал-с!.. - оглядывает Василь-Василич лужу, словно впервые видит, - и навозом заваливал, и щебнем сколько транбовал, а ей ничего не делается! Всосет - и еще пуще станет. Из-под себя, что ли, напущает?.. Спокон веку она такая, топлая... Да оно ничего-с, к лету пообсохнет, и уткам природа есть...

Отец поглядит на лужу, махнет рукой.

Кончили возку льда. Зеленые его глыбы лежали у сараев, сияли на солнце радугой, синели к ночи. Веяло от них морозом. Ссаживая коленки, я взбирался по ним до крыши сгрызать сосульки. Ловкие молодцы, с обернутыми в мешок ногами, - а то сапоги изгадишь - скатили лед с грохотом в погреба, завалили чистым снежком из сада и прихлопнули накрепко творила.

Похоронили ледок, шабаш! До самой весны не встанет.

Им поднесли по шкалику, они покрякали:

Хороша-а... Крепше ледок скипится.

Прошел квартальный, велел: мостовую к Пасхе сколоть, под пыль! Тукают в лед кирками, долбят ломами - до камушка. А вот уж и первая пролетка. Бережливо пошатываясь на ледяной канавке, сияя лаком, съезжает она на мостовую. Щеголь-извозчик крестится под новинку, поправляет свою поярку и бойко катит по камушкам с первым веселым стуком.

В кухне под лестницей сидит гусыня-злюка. Когда я пробегаю, она шипит по-змеиному и изгибает шею - хочет меня уклюнуть. Скоро Пасха! Принесли из амбара "паука", круглую щетку на шестике, - обметать потолки для Пасхи. У Егорова в магазине сняли с окна коробки и поставили карусель с яичками. Я подолгу любуюсь ими: кружатся тихо-тихо, одно за другим, как сон. На золотых колечках, на алых ленточках. Сахарные, атласные...

В булочных - белые колпачки на окнах с буковками - X. В. Даже и наш Воронин, у которого "крысы в квашне ночуют", и тот выставил грязную картонку: "принимаются заказы на куличи и пасхи и греческие бабы"! Бабы?.. И почему-то греческие! Василь-Василич принес целое ведро живой рыбы - пескариков, налимов, - сам наловил наметкой. Отец на реке с народом. Как-то пришел, веселый, поднял меня за плечи до соловьиной клетки и покачал.

Ну, брат, прошла Москва-река наша. Плоты погнали!..

И покрутил за щечку.

Василь-Василич стоит в кабинете на порожке. На нем сапоги в грязи. Говорит хриплым голосом, глаза заплыли.

Будь-п-койны-с, подчаливаем... к Пасхе под Симоновом будут. Сейчас прямо из...

Из кабака? Вижу.

Никак нет-с, из этого... из-под Звенигорода, пять ден на воде. Тридцать гонок березняку, двадцать сосны и елки, на крылах летят-с!.. И барки с лесом, и... А у Паленова семнадцать гонок вдрызг расколотило, вроссыпь! А при моем глазе... у меня робята природные, жиздринцы!

Отец доволен: Пасха будет спокойная. В прошлом году заутреню на реке встречали.

С Кремлем бы не подгадить... Хватит у нас стаканчиков?

Тыщонок десять набрал-с, доберу! Сала на заливку куплено. Лиминацию в три дни облепортуем-с. А как в приходе прикажете-с? Прихожане летось обижались, лиминации не было. На лодках народ спасали под Доргомиловом... не до лиминации!..

Нонешнюю Пасху за две справим!

Говорят про щиты и звезды, про кубастики, шкалики, про плошки... про какие-то "смолянки" и зажигательные нитки.

Истечение народа будет!.. Приман к нашему приходу-с.

Давай с ракетами. Возьмешь от квартального записку на дозволение. Сколько там надо... понимаешь?

Красную ему за глаза... пожару не наделаем! - весело говорит Василь-Василич. - Запущать - так уж запущать-с!

Думаю вот что... Крест на кумполе, кубастиками бы пунцовыми?..

П-маю-с, зажгем-с. Высоконько только?.. Да для Божьего дела-с... воздаст-с! Как говорится, у Бога всего много.

Щит на крест крепить Ганьку-маляра пошлешь... на кирпичную трубу лазил! Пьяного только не пускай, еще сорвется.

Нипочем не сорвется, пьяный только и берется! Да он, будь-п-койны-с, себя уберегет. В кумполе лючок слуховой, под яблочком... он, стало быть, за яблочко причепится, захлестнется за шейку, подберется, ко кресту вздрочится, за крест зачепится-захлестнется, в петельке сядет - и качай! Новые веревки дам. А с вами-то мы, бывало... на Христе-Спасителе у самых крестов качали, уберег Господь.

Прошла "верба". Вороха роз пасхальных, на иконы и куличи, лежат под бумагой в зале. Страстные дни. Я еще не говею, но болтаться теперь грешно, и меня сажают читать Евангелие. "Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду...". Я не могу понять: Авраам же мужского рода! Прочтешь страничку, с "морским жителем" поиграешь, с вербы, в окно засмотришься. Горкин пасочницы как будто делает! Я кричу ему в форточку, он мне машет.

На дворе самая веселая работа: сколачивают щиты и звезды, тешут планочки для - X. В. На приступке сарая, на солнышке, сидит в полушубке Горкин, рукава у него съежены гармоньей. Называют его - "филенщик", за чистую работу. Он уже не работает, а так, при доме. Отец любит с ним говорить и всегда при себе сажает. Горкин поправляет пасочницы. Я смотрю, как он режет кривым резачком дощечку.

Домой помирать поеду, кто тебе резать будет? Пока жив, учись. Гляди вот, винограды сейчас пойдут...

Он ковыряет на дощечке, и появляется виноград! Потом вырезает "священный крест", иродово копье и лесенку - на небо! Потом удивительную птичку, потом буковки - X. В. Замирая от радости, я смотрю. Старенькие у него руки, в жилках.

Учись святому делу. Это голубок, Дух-Свят. Я тебе, погоди, заветную вырежу пасочку. Будешь Горкина поминать. И ложечку тебе вырежу... Станешь щи хлебать - глядишь, и вспомнишь.

Вот и вспомнил. И все-то они ушли...

Я несу от Евангелий страстную свечку, смотрю на мерцающий огонек: он святой. Тихая ночь, но я очень боюсь: погаснет! Донесу - доживу до будущего года. Старая кухарка рада, что я донес. Она вымывает руки, берет святой огонек, зажигает свою лампадку, и мы идем выжигать кресты. Выжигаем над дверью кухни, потом на погребице, в коровнике...

Он теперь никак при хресте не может. Спаси Христос... - крестясь, говорит она и крестит корову свечкой. - Христос с тобой, матушка, не бойся... лежи себе.

Корова смотрит задумчиво и жует.

Ходит и Горкин с нами. Берет у кухарки свечку и выжигает крестик над изголовьем в своей каморке. Много там крестиков, с прежних еще годов.

Кажется мне, что на нашем дворе Христос. И в коровнике, и в конюшнях, и на погребице, и везде. В черном крестике от моей свечки - пришел Христос. И все - для Него, что делаем. Двор чисто выметен, и все уголки подчищены, и под навесом даже, где был навоз. Необыкновенные эти дни - страстные, Христовы дни. Мне теперь ничего не страшно: прохожу темными сенями - и ничего, потому что везде Христос.

У Воронина на погребице мнут в широкой кадушке творог. Толстый Воронин и пекаря, засучив руки, тычут красными кулаками в творог, сыплют в него изюму и сахарку и проворно вминают в пасочницы. Дают попробовать мне на пальце: ну, как? Кисло, но я из вежливости хвалю. У нас в столовой толкут миндаль, по всему дому слышно. Я помогаю тереть творог на решетке. Золотистые червячки падают на блюдо, - совсем живые! Протирают все, в пять решет: пасох нам надо много. Для нас - самая настоящая, пахнет Пасхой. Потом - для гостей, парадная, еще "маленькая" пасха, две людям, и еще - бедным родственникам. Для народа, человек на двести, делает Воронин под присмотром Василь-Василича, и плотники помогают делать. Печет Воронин и куличи народу.

Василь-Василич и здесь, и там. Ездит на дрожках к церкви, где Ганька-маляр висит - ладит крестовый щит. Пойду к Плащанице и увижу. На дворе заливают стаканчики. Из амбара носят в больших корзинах шкалики, плошки, лампионы, шары, кубастики - всех цветов. У лужи горит костер, варят в котле заливку. Василь-Василич мешает палкой, кладет огарки и комья сала, которого "мышь не ест". Стаканчики стоят на досках, в гнездышках, рядками, и похожи на разноцветных птичек. Шары и лампионы висят на проволоках. Главная заливка идет в Кремле, где отец с народом. А здесь - пустяки, стаканчиков тысячка, не больше. Я тоже помогаю, - огарки ношу из ящика, кладу фитили на плошки. И до чего красиво! На новых досках, рядочками, пунцовые, зеленые, голубые, золотые, белые с молочком... Покачиваясь, звенят друг в дружку большие стеклянные шары, и солнце пускает зайчики, плющится на бочках, на луже.

Ударяют печально, к Плащанице. Путается во мне и грусть, и радость: Спаситель сейчас умрет... и веселые стаканчики, и миндаль в кармашке, и яйца красить... и запахи ванили и ветчины, которую нынче запекли, и грустная молитва, которую напевает Горкин, - "Иуда нечести-и-вый... си-риб-ром помрачи-и-ися..." Он в новом казакинчике, помазал сапоги дегтем, идет в церковь.

Перед Казанской толпа, на купол смотрят. У креста качается на веревке черненькое, как галка. Это Ганька, отчаянный. Толкнется ногой - и стукнется. Дух захватывает смотреть. Слышу: картуз швырнул! Мушкой летит картуз и шлепает через улицу в аптеку. Василь-Василич кричит:

Эй, не дури... ты! Стаканчики примай!..

Дава-ай!.. - орет Ганька, выделывая ногами штуки. Даже и квартальный смотрит.

Подкатывает отец на дрожках.

Поживей, ребята! В Кремле нехватка... - торопит он и быстро взбирается на кровлю.

Лестница составная, зыбкая. Лезет и Василь-Василич. Он тяжелей отца, и лестница прогибается дугою. Поднимают корзины на веревках. Отец бегает по карнизу, указывает, где ставить кресты на крыльях. Ганька бросает конец веревки, кричит - давай! Ему подвязывают кубастики в плетушке, и он подтягивает к кресту. Сидя в петле перед крестом, он уставляет кубастики. Поблескивает стеклом. Теперь самое трудное: прогнать зажигательную нитку. Спорят: не сделать одной рукой, держаться надо! Ганька привязывает себя к кресту. У меня кружится голова, мне тошно...

Готовааа!.. Принимай нитку-у!..

Сверкнул от креста комочек. Говорят - видно нитку по куполу! Ганька скользит из петли, ползет по "яблоку" под крестом, ныряет в дырку на куполе. Покачивается пустая петля. Ганька уже на крыше, отец хлопает его по плечу. Ганька вытирает лицо рубахой и быстро спускается на землю. Его окружают, и он показывает бумажку:

Как трешницы-то охватывают!

Глядит на петлю, которая все качается.

Это отсюда страшно, а там - как в креслах!

Он очень бледный, идет, пошатываясь.

В церкви выносят Плащаницу. Мне грустно: Спаситель умер. Но уже бьется радость: воскреснет, завтра! Золотой гроб, святой. Смерть - это только так: все воскреснут. Я сегодня читал в Евангелии, что гробы отверзлись и многие телеса усопших святых воскресли. И мне хочется стать святым, - навертываются даже слезы. Горкин ведет прикладываться. Плащаница увита розами. Под кисеей, с золотыми херувимами, лежит Спаситель, зеленовато-бледный, с пронзенными руками. Пахнет священно розами.

С притаившейся радостью, которая смешалась с грустью, я выхожу из церкви. По ограде навешены кресты и звезды, блестят стаканчики. Отец и Василь-Василич укатили на дрожках в Кремль, прихватили с собой и Ганьку. Горкин говорит мне, что там лиминация ответственная, будет глядеть сам генерал-и-губернатор Долгоруков. А Ганьку "на отчаянное дело взяли".

У нас пахнет мастикой, пасхой и ветчиной. Полы натерты, но ковров еще не постелили.

Мне дают красить яйца.

Ночь. Смотрю на образ, и все во мне связывается с Христом: иллюминация, свечки, вертящиеся яички, молитвы, Ганька, старичок Горкин, который, пожалуй, умрет скоро... Но он воскреснет! И я когда-то умру, и все. И потом встретимся все... и Васька, который умер зимой от скарлатины, и сапожник Зола, певший с мальчишками про волхвов, - все мы встретимся там. И Горкин будет вырезывать винограды на пасочках, но какой-то другой, светлый, как беленькие пуши, которые я видел в поминаньи. Стоит Плащаница в Церкви, одна, горят лампады. Он теперь сошел в ад и всех выводит из огненной геенны. И это для Него Ганька полез на крест, и отец в Кремле лазит на колокольню, и Василь-Василич, и все наши ребята, - все для Него это! Барки брошены на реке, на якорях, там только по сторожу осталось. И плоты вчера подошли. Скучно им на темной реке, одним. Но и с ними Христос, везде... Кружатся в окне у Егорова яички. Я вижу жирного червячка с черной головкой с бусинками-глазами, с язычком из алого суконца... дрожит в яичке. Большое сахарное яйцо я вижу - и в нем Христос.

Великая Суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутреней. Я пробираюсь в зал - посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые - от солнца, оно заходит. В комнатах - пунцовые лампадки, пасхальные: в Рождество были голубые?.. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами. Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах - новые красные "дорожки". В столовой на окошках - крашеные яйца в корзинах, пунцовые: завтра отец будет христосоваться с народом. В передней - зеленые четверти с вином: подносить. На пуховых подушках, в столовой на диване, - чтобы не провалились! - лежат громадные куличи, прикрытые розовой кисейкой, - остывают. Пахнет от них сладким теплом душистым. Тихо на улице. Со двора поехала мохнатая телега, - повезли в церковь можжевельник. Совсем темно. Вспугивает меня нежданный шепот:

Ты чего это не спишь, бродишь?..

Это отец. Он только что вернулся.

Я не знаю, что мне сказать: нравится мне ходить в тишине по комнатам и смотреть, и слушать, - другое все! - такое необыкновенное, святое.

Отец надевает летний пиджак и начинает оправлять лампадки. Это он всегда сам: другие не так умеют. Он ходит с ними по комнатам и напевает вполголоса: "Воскресение Твое Христе Спасе... Ангели поют на небеси..." И я хожу с ним. На Душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать. Смотрю на него, как становится он на стул, к иконе, и почему-то приходит в мысли: неужели и он умрет!.. Он ставит рядком лампадки на жестяном подносе и зажигает, напевая священное. Их очень много, и все, кроме одной, пунцовые. Малиновые огоньки спят - не шелохнутся. И только одна, из детской, - розовая, с белыми глазками, - ситцевая будто. Ну, до чего красиво! Смотрю на сонные огоньки и думаю: а это святая иллюминация, Боженькина. Я прижимаюсь к отцу, к ноге. Он теребит меня за щеку. От его пальцев пахнет душистым, афонским, маслом.

А шел бы ты, братец, спать?

От сдерживаемой ли радости, от усталости этих дней или от подобравшейся с чего-то грусти, - я начинаю плакать, прижимаюсь к нему, что-то хочу сказать, не знаю... Он подымает меня к самому потолку, где сидит в клетке скворушка, смеется зубами из-под усов.

А ну, пойдем-ка, штучку тебе одну...

Он несет в кабинет пунцовую лампадку, ставит к иконе Спаса, смотрит, как ровно теплится и как хорошо стало в кабинете. Потом достает из стола... золотое яичко на цепочке!

Возьмешь к заутрени, только не потеряй. А ну, открой-ка...

Я с трудом открываю ноготочком. Хруп, - пунцовое там и золотое. В серединке сияет золотой, тяжелый; в боковых кармашках - новенькие серебряные. Чудесный кошелечек! Я целую ласковую руку, пахнущую деревянным маслом. Он берет меня на колени, гладит...

И устал же я, братец... а все дела. Сосни-ка, лучше, поди, и я подремлю немножко.

О, незабвенный вечер, гаснущий свет за окнами... И теперь еще слышу медленные шаги, с лампадкой, поющий в раздумьи голос -

Ангели поют на не-бе-си-и...

Таинственный свет, святой. В зале лампадка только. На большом подносе - на нем я могу улечься - темнеют куличи, белеют пасхи. Розы на куличах и красные яйца кажутся черными. Входят на носках двое, высокие молодцы в поддевках, и бережно выносят обвязанный скатертью поднос. Им говорят тревожно: "Ради Бога, не опрокиньте как!" Они отвечают успокоительно: "Упаси Бог, поберегемся". Понесли святить в церковь.

Идем в молчаньи по тихой улице, в темноте. Звезды, теплая ночь, навозцем пахнет. Слышны шаги в темноте, белеют узелочки.

В ограде парусинная палатка, с приступочками. Пасхи и куличи, в цветах, - утыканы изюмом. Редкие свечечки. Пахнет можжевельником священно. Горкин берет меня за руку.

Папашенька наказал с тобой быть, лиминацию показать. А сам с Василичем в Кремле, после и к нам приедет. А здесь командую я с тобой.

Он ведет меня в церковь, где еще темновато, прикладывает к малой Плащанице на столике: большую, на Гробе, унесли. Образа в розанах. На мерцающих в полутьме паникадилах висят зажигательные нитки. В ногах возится можжевельник. Священник уносит Плащаницу на голове. Горкин в новой поддевке, на шее у него розовый платочек, под бородкой. Свечка у него красная, обвита золотцем.

Крестный ход сейчас, пойдем распоряжаться.

Едва пробираемся в народе. Пасочная палатка - золотая от огоньков, розовое там, снежное. Горкин наказывает нашим:

Здесь, Михал Панкратыч, не сумлевайтесь!

Фотогену на бочки налили?

Все, враз засмолим!

Митя! Как в большой ударишь разов пяток, сейчас на красный-согласный переходи, с перезвону на трезвон, без задержки... верти и верти во все! Опосля сам залезу. По-нашему, по-ростовски! Ну, дай Господи...

Ангели по-ют на небеси-и..!

В-вали-и!.. - вскрикивает Горкин, - и четыре ракеты враз с шипеньем рванулись в небо и рассыпались щелканьем на семицветные яблочки. Полыхнули "смолянки", и огненный змей запрыгал во всех концах, роняя пылающие хлопья.

Кумпол-то, кумпол-то! - дергает меня Горкин.

Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста... и там растаял. В черном небе алым Крестом воздвиглось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зеленые и голубые звезды. Сияет - X. В. На пасочной палатке тоже пунцовый крестик. Вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени - кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий. И все накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди.

Хрис-тос воскре-се из ме-ртвых...

Ну, Христос Воскресе... - нагибается ко мне радостный, милый Горкин.

Трижды целует и ведет к нашим в церковь. Священно пахнет горячим воском и можжевельником.

Сме-ртию смерть... по-пра-ав..!

Звон в рассвете, неумолкаемый. В солнце и звоне утро. Пасха, красная. И в Кремле удалось на славу. Сам Владимир Андреич Долгоруков благодарил! Василь-Василич рассказывает:

Говорит - удружили. К медалям приставлю, говорит. Такая была... поддевку прожег! Митрополит даже ужасался... до чего было! Весь Кремль горел. А на Москва-реке... чисто днем!..

Отец, нарядный, посвистывает. Он стоит в передней, у корзин с красными яйцами, христосуется. Тянутся из кухни, гусем. Встряхивают волосами, вытирают кулаком усы и лобызаются по три раза. "Христос Воскресе!", "Воистину Воскресе"... "Со Светлым Праздничком"... Получают яйцо и отходят в сени. Долго тянутся - плотники, народ русый, маляры - посуше, порыжее... плотогоны - широкие крепыши... тяжелые землекопы-меленковцы, ловкачи - каменщики, кровельщики, водоливы, кочегары...

Угощение на дворе. Орудует Василь-Василич, в пылающей рубахе, жилетка нараспашку, - вот-вот запляшет. Зудят гармоньи. Христосуются друг с дружкой, мотаются волосы там и там. У меня заболели губы...

Трезвоны, перезвоны, красный - согласный звон. Пасха красная. Обедают на воле, под штабелями леса. На свежих досках обедают, под трезвон. Розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки - всюду, и в луже святятся. Пасха красная! Красен и день, и звон.

Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот хрустально-золотое, через него - все волшебное. Вот - с растягивающимся жирным червячком; у него черная головка, черные глазки-бусинки и язычок из алого суконца. С солдатиками, с уточками, резное-костяное... И вот, фарфоровое - отца. Чудесная панорамка в нем... За розовыми и голубыми цветочками бессмертника и мохом, за стеклышком в золотом ободке, видится в глубине картинка: белоснежный Христос с хоругвью воскрес из Гроба. Рассказывала мне няня, что если смотреть за стеклышко, долго-долго, увидишь живого ангелочка. Усталый от строгих дней, от ярких огней и звонов, я вглядываюсь за стеклышко. Мреет в моих глазах, - и чудится мне, в цветах, - живое, неизъяснимо-радостное, святое... - Б о г?.. Не передать словами. Я прижимаю к груди яичко, - и усыпляющий перезвон качает меня во сне".

Величайший из христианских праздников, Святая Пасха, являлся вместе с тем и любимейшим народным праздником на Руси. Этнограф-беллетрист ХIХ века С.В. Максимов в результате ряда этнографических экспедиций по российским губерниям записал множество народных обычаев и верований, приуроченных к пасхальным дням. Необходимо отметить, что автор наблюдал и записывал обычаи верований как крестьян-старообрядцев, так и приверженцев господствующего вероисповедания - РПЦ.

***

Пасха - самый любимый в народе праздник

Величайший из христианских праздников, Святая Пасха, является вместе с тем и любимейшим народным праздником, когда душа русская как бы растворяется и смягчается в теплых лучах Христовой любви, и когда люди всего больше чувствуют живую, сердечную связь с великим Искупителем мира. На церковном языке Св. Пасха называется «торжеством из торжеств», и название это как нельзя больше соответствует общенародному воззрению на этот праздник. Еще загодя начинает православный люд готовиться к этому торжеству, чтобы встретить его достойным образом, с подобающим благолепием и пышностью. Но особенно деятельно хлопочет и приготовляется деревня, где живее чувствуется связь со старинными обычаями и где крепче стоит православная вера.

Как на Руси готовились к Пасхе

В продолжение всей крестьяне, что называется, не покладают рук, чтобы соскоблить, вымыть и вычистить обычную грязь трудовой обстановки бедных людей и привести свои убогие жилища в чистенький и по возможности нарядный вид. Мужики с первых же дней Страстной недели заготовляют хлеба и корму для скотины на всю Светлую седмицу, чтобы в праздник не приходилось хлопотать и чтобы все было под рукою. А бабы и девушки хлопочут в избах: белят печи, моют лавки, скоблят столы, вытирают мокрыми тряпками запыленные стены; обметают паутину. Разгар бабьих работ выпадает на Чистый четверг. Покончив с убранством избы, бабы приступают обыкновенно к стряпне. В богатых домах жарят и варят живность, пекут куличи, убирая их мармеладом, монпасье и другими цветными конфетами. В бедных же семьях эта роскошь считается не по карману, и здесь куличи в виде обыкновенной, без всякой сдобы, булки покупаются у местных лавочников или Калашников и барашников. Но так как калашники или барашники развозят по деревне свои куличи приблизительно за неделю до праздников, то на пасхальном столе крестьянина-бедняка обыкновенно красуется плоская и твердая, как дерево, булка, ценою не свыше пятиалтынного или двугривенного. Но бывают, впрочем, случаи, когда крестьяне не могут позволить себе и этой роскоши, не выходя из бюджета. Таким беднякам обыкновенно приходят на помощь более богатые родственники, которые из чувства христианского милосердия не допускают, чтобы Светлый праздник омрачался «голодными разговинами», да еще в родственной семье. Впрочем, и посторонние не отстают от родственников, и в Страстную пятницу совсем не редкость видеть шныряющих по селу баб, разносящих по домам бедняков всякие припасы: одна принесет молока и яиц, другая - творогу и кулич, а третья, гляди, притащит под фартуком и кусок убоины, хотя и накажет при этом не проговориться мужу (в деревнях убоиной распоряжается мужик, и баба без спросу не смеет и подступаться к мясу).

Что касается мужиков среднего достатка, то они хотя и нe прибегают к помощи зажиточных соседей, но редко обходятся без займов, а еще охотнее продают что-нибудь из деревенских продуктов (дрова, сено, мятая пенька и пр.), чтобы раздобыться деньжонками и кушать четверть или полведра водки, пшеничной муки для лапши и пшена на кашу. Но вырученные деньги расходуются бережно, с таким расчетом, чтобы было на что «купить Богу» масла и свечей и заплатить попам.

Чтение «страстей» в церкви

Все хозяйственные хлопоты заканчиваются обыкновенно к вечеру Великой субботы, когда народ спешит в церковь слушать чтение «страстей». Читать «страсти» считается за честь, так как чтец перед лицом всего народа может засвидетельствовать свою грамотность. Но обыкновенно чаще всего читает какой-нибудь благочестивый старик, которого окружают слушатели из мужиков и целая толпа вздыхающих баб. Долго длится это монотонное, а иногда и просто неумелое чтение, и так как смысл читаемого не всегда доступен темному крестьянскому уму, то усталое внимание притупляется и многие покидают чтеца, чтобы помолиться где-нибудь в углу или поставить свечку св. Плащанице или же просто присесть где-нибудь в притворе и задремать. Последнее случается особенно часто, и наши корреспонденты из лиц духовного звания резко осуждают это неуважение к церковному богослужению, замечая, что спать в церкви, да еще в Великую ночь, значит то же, что совершенно не понимать всего происходящего в храме.

Нам, однако, думается, что такой ригоризм едва ли можно признать справедливым, так как во всей стране нашей ни одно сословие не сохранило такой веры, как крестьянство. И нужно принять во внимание, что эти спящие люди истощены строгим деревенским постом, что многие из них приплелись из далеких сел по ужасной весенней дороге и что, наконец, все они донельзя утомлены предпраздничной суетой и хлопотами. К тому же спят сравнительно немногие, а большинство толпится в темноте церковной ограды и деятельно хлопочет над наружным украшением храма. Во всю пасхальную ночь здесь слышны говор и крики; народ расставляет смоляные бочки, приготовляет костры; мальчишки суетливой толпой бегают по колокольне и расставляют фонари и плошки, а самые смелые мужики и парни, с опасностью для жизни, лезут даже на купол, чтобы осветить и его. Но вот фонари расставлены и зажжены, вся церковь осветилась огнями, а колокольня горит, как исполинская свеча, в тишине пасхальной ночи. На площади перед церковью густая толпа народа глядит и любуется своим разукрашенным храмом и слышатся громкие восторженные крики. Вот послышался и первый, протяжный и звонкий удар колокола, и волна густого колеблящегося звука торжественно и величаво покатилась по чуткому воздуху ночи. Народная толпа заколыхалась, дрогнула, полетели с голов шапки, и радостный вздох умиления вырвался из тысячи грудей. А колокол тем временем гудит, гудит, и народ валом валит в церковь слушать утреню. Через какие-нибудь пять минут в церкви делается так тесно, что негде яблоку упасть, а воздух от тысячи горящих свечей становится жарким и душным. Особенная давка и толкотня наблюдается у иконостаса и около церковных стен, где «пасочники» расставили принесенные для освящения куличи, яйца и всякую пасхальную снедь.

«Пасочники»

Когда отойдет утреня, ровно в 12 часов, по приказанию ктитора в ограде палят из пушки или из ружей, все присутствующие в церкви осеняют себя крестным знамением и под звон колоколов раздается первое «Христос Воскресе». Начинается процесс христосования: в алтаре христосуется причт, в церкви прихожане, затем причт начинает христосоваться с наиболее уважаемыми крестьянами и обменивается с ними яйцами. (Последнее обстоятельство особенно высоко ценится крестьянами, так как они верят, что яйцо, полученное от священника, никогда не испортится и имеет чудодейственную силу.)

После окончания литургии все «пасочники» с куличами на руках выходят из церкви и строятся в два ряда в ограде, в ожидании причта, который в это время в алтаре освящает пасхи более зажиточных и чтимых прихожан. Ждут терпеливо, с обнаженными головами; у всех на куличах горят свечи, у всех открыты скатерти, чтобы святая вода попала непосредственно на куличи. Но вот причт освятил уже куличи в алтаре и во главе со священником выходит наружу. Ряды пасочников заколыхались, началась давка, крик, кое у кого вывалилась пасха из миски, кое-где слышится сдержанная брань рассерженной бабы, у которой выбили из рук кулич. А причт между тем читает молитву и, обходя ряды, кропит св. водой пасхи, за что ему в чашу швыряют гривны и пятаки. Освятив куличи, каждый домохозяин считает своим долгом, не заходя домой, побывать на кладбище и похристосоваться с покойными родителями. Отвесив на родных могилках поклоны и поцеловав землю, он оставляет здесь кусок творогу и кулича для родителей и только потом спешит домой христосоваться и разговляться с домочадцами. (Дети с родителями христосуются трижды, и только с женами целоваться при всех считается за большое неприличие). К разговенью матери всегда будят маленьких детей: «Вставай, детеночек, подымайся, нам Божинька пасочки дал», - и заспанная, но все-таки довольная и радостная, детвора садится за стол, где отец уже разрезывает пасху на куски, крошит освященные яйца, мясо или баранину и оделяет всех. «Слава Тебе, Господи, пришлось разговеться нам», - в умилении шепчет крестьянская семья, крестясь и целуя освященную пищу.

Пасхальные молебны

С первого же дня Св. Пасхи на протяжении всей Светлой седмицы в деревнях обязательно служат так называемые пасхальные молебны, причем духовенство расхаживает по крестьянским избам непременно в сопровождении «оброшников» и «оброшниц», которые иначе называются «богоносцами». «Оброшники» вербуются всего чаще из благочестивых стариков и старух, которые или дали обет всю Пасхальную неделю «ходить под Богами», или же желают своим усердием вымолить у Бога какую-нибудь милость: чтобы перестала трясти лихорадка, чтобы сына не взяли в солдаты, чтобы муж не пьянствовал, не дрался во хмелю и не бил домочадцев. Но очень многие из мужиков берутся «носить Богов» с исключительною целью пьянствовать на даровщинку.

Все оброшники, прежде чем приступить к своему делу, обязательно испрашивают благословения священника: «Благослови, батюшка, под Богов стать», и только, когда священник разрешит, принимаются за свои обязанности и «поднимают Богов», причем один носит свечи для продажи, другой кружку, в которую собирает деньги «на Божью Матерь», третий несет другую кружку, куда причт складывает весь свой доход, предварительно записав его на бумаге, четвертый, наконец, носит кадило и подкладывает ладан (этот последний оброшник считается крестьянами самым почетным: в редком доме ему не поднесут стакана).

Все оброшники подпоясаны белыми полотенцами, а оброшницы, кроме того, повязываются и белыми платками, в память св. жен мироносиц, которые, по мнению крестьян, были также покрыты белым. Когда все «богоносцы» выстроятся у церкви, появляется в облачении священник, и вся процессия, с пением «Христос Воскресе», под колокольный трезвон, шествует в первый, ближайший от храма, двор. К этому времени в избе, перед «домашними Богами», зажигаются свечи, стол покрывается белою скатертью, причем на стол кладут ковригу или две хлеба, а под угол скатерти насыпается горсть соли, которая по окончании Богослужения считается целебной и дается от болезней скоту. Домохозяин без шапки, с тщательно умащенной и прилизанной головой, выходит навстречу «богам», а какая-нибудь молодайка с пеленою в руках «сутречает» на пороге избы Божью Матушку и, приняв икону, все время держит ее на руках, пока духовенство служит молебен. Во время молебна мужики очень строго следят и считают, сколько раз пропели «Исусе. Сыне Божий», и если меньше 12-ти раз, то хозяин при расчете не преминет выговорить священнику: «Ты, папаша, только деньги с нашего брата брать любишь, а сполна не вычитываешь». Но зато к чтению кондаков крестьяне относятся с большим равнодушием, и если священник не дочитывает до конца каждый кондак, то хозяева не обижаются: «Ведь и язык прибрешешь - в каждом дворе одно и то же», - говорят они и расстаются со своим священником самым миролюбивым образом, оделяя его деньгами и лепешками («одну лепешку тебе, папаша, а другую мамашечке отдай, пущай от нас гостинчик ей будет»).

Кроме молебна в избе, многие крестьяне просят отслужить еще один молебен, уже на дворе, в честь святых, покровительствующих домашним животным: Власия, Мамонта, Флора и Лавра. Для этой цели на дворе ставят столы, накрывают их скатертями, а поверх кладут «скотскую» пасху, предназначенную для домашних животных. После молебна эта пасха разрезается на мелкие куски и скармливается домашним животным и птице, а скатерть, на которой стояла пасха, псаломщик по просьбе ба, подбрасывает вверх, насколько может выше: чем выше он подбросит, тем выше уродится лен. По окончании же молебна наиболее благочестивые крестьяне пристают к священнику с просьбами благословить их «повеличать Вуспение Божью Матушку», и если священник благословит, поют следующую самодельную молитву, которая приводит их в умиление:

«О девица, Твое Успение славим,
Прими наше хваление
И подаждь нам радование,
О предстоящих со слезами, О Маши,
молись с нами,
Будь похвальна и избрана Ты,
Царица Небесная».

По окончании этого песнопения иконы выносят со двора, причем матери кладут в воротах детей для исцеления от болезней, а взрослые только нагибаются, чтобы над ними пронесли образа. Но если в каком-нибудь дворе богатый хозяин закажет молебен с водосвятием, то матери ни за что не упустят случая и непременно умывают детей св. водою, утирают полотенцем и «вешают его на Божью Матерь» (т. е. жертвуют) или же утирают концом холста, который также жертвуют на церковь. Не ограничиваясь молебном с водосвятием, многие крестьяне в порыве благочестивого усердия просят отслужить акафист таким святым, которых не существует в действительности: как, например, «Плакущей» Божией Матери (чтобы самому не плакать), «Невидимой» Божией Матери, «Великой Пятнице», «Воздвиженской Пятнице» (прогоняет нечистого духа и колдовство), «Св. Субботе», «Св. Средокрестию» и пр. Священники, разумеется, отказываются служить молебны этим несуществующим святым, но к такого рода отказам мужики относятся скептически: «Ой, смотри, батя, - говорят они, - грех-то на тебе будет, коли ты, Матушку Плакущую забыл».

Второй день Пасхи

Хождение с иконами продолжается по всем дворам до самого вечера первого дня Св. Пасхи. А на второй день, после литургии, которая кончается очень рано, иконы несут на «поповку» (место, где расположены дома причта) и после молебна в доме священника крестьяне получают угощение от своего духовного отца. Само собой разумеется, что на «поповку» в таких случаях собирается все село. «Шум стоит на всю улицу, - говорит один из наших корреспондентов, описывая такого рода торжество, - кто благодарит, а кто ругается, оставшись недоволен за малое или плохое, угощение: «Коли к нам, это значит, придет, - раздаются голоса по адресу батюшки, - пьет, ест, сколько сам хочет, покуль в нутро не пойдет, а как к нему придешь - стаканчик поднесет, да и иди с Богом». «Впрочем, - прибавляет корреспондент, - недовольных бывает всегда очень мало, так как священники не скупятся на угощение, дорожа расположением прихожан и желая в свою очередь отблагодарить их за радушие и гостеприимство».

С «поповки» иконы идут по ближайшим и дальним деревням, обходя решительно весь приход, причем каждая деревня заранее предупреждается, когда к ней «боги придут», чтобы крестьяне успели изготовиться. Чтобы закончить характеристику пасхальных молебнов, необходимо еще упомянуть, что иконы на ночь приносятся на хранение или в училище, или в дом какого-нибудь зажиточного и уважаемого крестьянина, который обыкновенно сам напрашивается на эту честь и просит священника: «Батюшка, отпусти ко мне Богородицу ночевать». Нередко случается, что по ночам в помещении, где хранятся иконы, прихожане уже сами от себя устраивают нечто вроде всенощного бдения: старухи со всей деревни, богомольные мужики и девушки, вымаливающие хороших женихов, собираются сюда и возжигают свечи, поют молитвы и коленопреклоненно молятся Богу. В прежнее время сюда же приносились так называемые «кануннички» (маленькие кувшинчики с медом), которые ставились перед образами на стол для поминовения умерших. «Кануннички», по всей вероятности, - изобретение раскольников (старообрядцев - прим. ред.), которые в былое время охотно приносили к образам и свои кувшинчики и простаивали на молитве с православными всю ночь. Но теперь «кануннички» строжайшим образом запрещены высшими духовными властями и повсеместно вышли из употребления.

Пасхальные развлечения

Пока духовенство не отслужило у крестьянина в доме молебна, ни он, ни его домочадцы ни под каким видом не смеют предаваться никаким праздничным развлечениям - это считается за большой грех. Но затем, когда «иконы прошли», в деревне начинается широкий пасхальный разгул. Взрослые «гостюют» друг у друга, без меры пьют водку, поют песни и с особенным удовольствием посещают колокольню, где и трезвонят с раннего утра до 4-5 часов вечера. Посещение колокольни вообще считается излюбленным пасхальным развлечением, так что в течение всей Светлой седмицы на колокольне толпятся парни, девушки, мужики, бабы и ребятишки: все хватаются за веревки и подымают такой трезвон, что батюшка то и дело посылает дьячков унять развеселившихся православных и прогнать их с колокольни. Другим специально пасхальным развлечением служит катание яиц и отчасти качели. Катают яйца преимущественно ребятишки, да разве еще девушки, которые соскучились без хороводов и песен (на Пасху светские песни и хороводы считают неприличием и даже грехом). Зато на качелях катаются решительно все. Где-нибудь в конце деревенской улицы парни устраивают так называемые «обчественные» качели (в складчину,) и возле этих качелей образуется нечто вроде деревенского клуба: девушки с подсолнухами, бабы с ребятишками, мужики и парни с гармониками и «тальянками» толпятся здесь с утра до ночи; одни только глядят да любуются на чужое веселье, другие веселятся сами. Первенствующую роль занимают здесь, разумеется, девушки, которые без устали катаются с парнями. Но так как толпа почти всегда приходит сюда изрядно подвыпивши, и так как качели раскачиваются не самими катающимися, а зрителями, то очень нередки случаи, когда от пьяного усердия доска с катающейся парочкой перелетает через перекладину и происходят несчастья - увечья и даже смерть.

Наконец, из числа пасхальных развлечений деревенского народа нельзя также не указать на обязательное приглашение в гости кумовьев и сватов. В этом отношении Пасха имеет много общего с масленицей, когда точно так же домохозяева считают долгом обмениваться визитами со сватами. Но на Пасху приглашают даже будущих сватов, т. е. родня обрученных жениха и невесты приглашает друг друга в гости, причем, как и на масленицу, во время обеда и всякой трапезы жениха с невестой садят рядом в красном углу, поят их обоих водкой и вообще делают центром общего внимания. Обычай требует при этом, чтобы жених ухаживал за невестой, но так как ухаживание это носит, так сказать, ритуальный характер, то естественно, что в нем много натянутости и чего-то деланного, почти фальшивого: жених называет невесту обязательно на «вы», по имени-отчеству, или просто «нареченная моя невеста», сгребает руками сласти с тарелки и потчует ими девицу, а после обеда катается с нею по селу, причем опять-таки обычай требует, чтобы нареченные жених и невеста непременно катались, обнявшись за талию: он ее, а она его.

Пасхальные приметы, суеверия и обряды

Как самый большой и наиболее чтимый христианский праздник, Пасха, естественно, группирует вокруг себя целый цикл народных примет, обычаев, суеверий и обрядов, неизвестных церкви, но пользующихся большой популярностью в среде деревенского люда. Общая характерная черта всех этих народных праздников есть все то же двоеверие, которым и доныне пропитаны религиозные понятия русского простолюдина: крестная сила хотя и побеждает нечистую силу, но и до сих пор эта побежденная и поверженная во прах темная сила держит в своей власти робкие умы и наводит панический ужас на робкие души.

По мнению крестьян, в пасхальную ночь все бесы бывают необычайно злы, так что с заходом солнца мужики и бабы боятся выходить на двор и на улицу: в каждой кошке, в каждой собаке и свинье они видят оборотня, перекинувшегося в животное. Злятся же бесы в пасхальную ночь потому, что уж очень им в это время солоно приходится: как только ударит первый колокол к заутрене, бесы, как груши с дерева, сыплются с колокольни на землю, «а с такой высоты сверзиться, - объясняют крестьяне, - это тоже чего-нибудь да стоит». Сверх того, как только отойдет заутреня, бесов немедленно лишают свободы: скручивают их, связывают и даже приковывают то на чердаке, то к колокольне, то во дворе, в углу. В таком же затруднительном положении бывают в пасхальную ночь и ведьмы, колдуны, оборотни и прочая нечисть. Другая группа пасхальных суеверий раскрывает перед нами понятия крестьянина о загробной жизни и о душе. Повсеместно существует убеждение, что всякий, кто умрет в Светлую седмицу, беспрепятственно попадет в рай, какой бы грешник он ни был. Столь легкий доступ в царствие небесное объясняется тем, что в Пасхальную неделю врата рая не закрываются вовсе и их никто не охраняет. Поэтому деревенские старики и в особенности старухи мечтают как о величайшем счастье и просят у Бога, чтобы он даровал им смерть именно в Пасхальную седмицу.

Наряду с тем в крестьянской среде глубоко вкоренилось верование, что в пасхальную ночь можно видеться и даже беседовать со своими умершими родственниками. Для этого следует во время крестного хода, когда все богомольцы уйдут из церкви, спрятаться в храм со страстною свечкою так, чтобы никто не заметил. Тогда души умерших соберутся в церковь молиться и христосоваться между собою, и тут-то и открывается возможность повидать своих усопших родственников. Но разговаривать в это время с ними нельзя. Для разговоров есть другое место - кладбище.

Особняком от этих суеверий стоит целая группа пасхальных примет, которые можно назвать хозяйственными. Так, наш народ твердо убежден, что пасхальные яства, освященные церковною молитвою, имеют сверхъестественное значение и обладают силой помогать православным в трудные и важные минуты жизни. Поэтому все кости от пасхального стола тщательно сберегаются: часть из них зарывается в землю на пашнях с целью предохранить нивы от градобития, а часть хранится дома и во время летних гроз бросается в огонь, чтобы предотвратить удары грома. Точно так же повсеместно сохраняется головка освященного кулича для того, чтобы домохозяин, выезжая в поле сеять, мог взять ее с собою и съесть на своей ниве, чем обеспечивает прекрасный урожай. Но урожай обеспечивается точно так же и теми зернами, которые во время пасхального молебна стояли перед образами, поэтому богобоязненный домохозяин, приглашая в свой дом батюшку «с богами», непременно догадается поставить ведра с зернами и попросить батюшку окропить их Св. водою.

Наряду с крестьянами-домохозяевами создали свой цикл примет и бабы-хозяйки. Так, например, во всю Светлую неделю каждая хозяйка должна непременно прятать все освященное съестное таким образом, чтобы ни одна мышь не могла взобраться на пасхальный стол, потому что если мышь съест такой освященный кусочек, то у ней сейчас вырастут крылья и она сделается летучей мышью. Точно так же во время пасхальной утрени хозяйки наблюдают: какая скотина в это время лежит смирно - та ко двору, а которая гомозится и ворочается - та не ко двору. Во время пасхальной же заутрени крестьянки имеют обыкновение «шугать» с насеста кур для того, чтобы куры не ленились, а пораньше вставали да побольше яиц несли. Но едва ли не наибольший интерес представляет обычай изгнания из избы клопов и тараканов, точно так же приуроченный к первому дню пасхи.

Что касается деревенских девушек, то и у них имеются свои пасхальные приметы. Так, например, в дни Св. Пасхи не берут соли, чтобы руки не потели, умываются водою с красного яйца, чтобы быть румяной, притом становятся на топор, чтобы сделаться крепкой (топор, говорят, удивительно помогает, и девушка делается такой крепкой, что, по пословице, «хоть об дорогу ее бей - а ей все нипочем»). Сверх того девушки верят, что все обычные «любовные» приметы на Пасху сбываются как-то особенно верно: если, например, девица ушибет локоть, то уже непременно ее вспомнит милый; если во щи упадет таракан или муха - наверняка жди свидания; если губа зачешется - не миновать поцелуев,: если бровь чесаться станет - будешь кланяться с милым.

Даже лихие люди - воры, бесчестные игроки в карты и пр. - и те создали своеобразные приметы, приуроченные к Пасхе. Воры, например, употребляют все усилия, чтобы во время пасхальной заутрени украсть какую-нибудь вещь у молящихся в церкви, и притом украсть так, чтобы никому и в голову не пришло подозревать их. Тогда смело воруй целый год и никто тебя не поймает. Игроки же, отправляясь в церковь, кладут в сапог под пятку монету с твердой надеждой, что эта мера принесет им крупный выигрыш. Но чтобы сделаться непобедимым игроком и обыгрывать наверняка всех и каждого, нужно, отправляясь слушать пасхальную заутреню, захватить в церковь карты и сделать следующее святотатство: когда священник покажется из алтаря в светлых ризах и в первый раз скажет «Христос Воскресе», пришедший с картами должен ответить: «Карты здеся». Когда же священник скажет во второй раз «Христос Воскресе», безбожный картежник отвечает: «Хлюст здеся» и в третий раз: «Тузы здеся». Это святотатство, по убеждению игроков, может принести несметные выигрыши, но только до тех пор, пока святотатец не покается. Наконец, и охотники точно также имеют свои пасхальные приметы, которые сводятся к одному главному требованию: никогда не проливать крови в великие дни Светлой седмицы, когда вся тварь земная вместе с людьми радуется Христову Воскресению и по-своему славит Бога. Нарушители этого христианского правила подчас жестоко наказываются Богом, и бывали случаи, когда охотник, снарядившись на охоту, или нечаянно убивал себя или не находил дороги домой и без вести пропадал в лесу, где его мучила нечистая сила.

Народные приметы, связанные с пасхальным яйцом

Чтобы закончить характеристику пасхальных суеверий, обычаев и примет, необходимо еще остановиться на той группе их, которая связана с пасхальным яйцом. Наши крестьяне повсеместно не знают истинного значения и символического смысла красного яйца и даже не догадываются, что оно знаменует собой мир, обагренный кровью Христа и через то возрождающийся для новой жизни. Объясняя происхождение этого христианского символа по-своему, крестьяне говорят, что яйцо ввели в употребление еще первые апостолы: «Когда Пилат распял Христа, - рассказывают они, - то апостолы очень испугались, что Пилат и до них доберется и, чтобы смягчить его сердце, накрасили яиц и принесли ему в подарок, как еврейскому начальнику. С тех пор и пошел обычай красить на Пасху яйца».

В других местностях (например, в Ярославской губернии) крестьяне, объясняя происхождение пасхального яйца, подходят ближе к истине, хотя далеко не все себе уясняют. «Перед Пасхой, - говорят они, - Христос был мертв, а потом в пользу христиан воскрес. Вот и яйцо точно так же: оно мертвое, а между прочим из него может живой цыпленок выйти». Но на вопрос, почему же яйцо окрашивается в красный цвет, те же ярославские мужики отвечают: «Так ведь и сама Пасха красная, в священном писании прямо ведь сказано: «праздник из праздников». Ну, окроме того, и звон пасхальный тоже зовется «красным».

Зато несравненно обстоятельнее и подробнее отвечают крестьяне на вопрос о тех приметах, какие связаны с пасхальным яйцом. Таких примет целое множество. Нельзя, например, есть яйцо и выбрасывать (а тем более выплевывать) скорлупу за окошко на улицу, потому что на протяжении всей Светлой седмицы сам Христос с апостолами, в нищенских рубищах, ходит по земле и по неосторожности в него можно попасть скорлупой (ходит же Христос с целью наблюдать, хорошо ли православные исполняют его завет - оделять нищую братию, и награждает тороватых и щедрых, а скупых и немилостивых наказывает). Затем, крестьяне повсюду верят, что при помощи пасхального яйца души умерших могут получить облегчение на том свете. Для этого надо только сходить на кладбище, трижды похристосоваться с покойником и, положивши на его могилу яйцо, разбить его потом, покрошить и скормить его «вольной» птице, которая в благодарность за это помянет умерших и будет просить за них Бога. При помощи пасхального яйца получают облегчение и живые от всех болезней и напастей. Если яйцо, полученное при христосовании от священника, сохранить на божнице в течение трех и даже 12 лет, то стоит только такое яйцо дать съесть тяжело больным, и всю хворь с них как рукой снимет. Помогает яйцо и при тушении пожаров: если человек, отличающийся праведной жизнью, возьмет такое яйцо и троекратно обежит горящее здание со словами: «Христос Воскресе», то пожар сразу же утихнет, а затем и прекратится сам собой. Но если яйцо попало в руки человеку сомнительного образа жизни, то пожар никоим образом не прекратится, и тогда остается только одно средство: бросить яйцо в сторону, противоположную направлению ветра и свободную от строений — тогда ветер утихнет, изменит направление и сила огня ослабеет настолько, что возможно будет с ним бороться. Но всего больше помогает пасхальное яйцо в земледельческих работах: стоит только во время пасхального молебна зарыть такое яйцо в зерна и затем выехать с этим же яйцом и зерном на посев, чтобы обеспечить себе прекрасный урожай. Наконец, яйцо помогает даже кладоискателям, потому что всякий клад, как известно, охраняется специально приставленной к нему нечистой силой, а, завидев человека, приближающегося с пасхальным яйцом, бесы непременно испугаются и кинутся врассыпную, оставив клад без всякой защиты и прикрытия, – тогда только бери лопату и спокойно отрывай себе котлы с золотом.

«Хождение волочебников»

К числу оригинальных пасхальных обычаев, значение которых темно и неясно для народа, относится, между прочим, так называемое, «хождение волочебников». Это та же коляда, странным образом приуроченная к Пасхе, с той только разницей, что «волочебниками» бывают не парни, а преимущественно бабы. Со всего села собираются они толпой и ходят из дома в дом, останавливаясь перед окнами и пискливыми, бабьими голосами распевая следующую песню:

«Не шум шумит, не гром гремит,
Христос Воскресе Сын Божий (припев)
Шум гремят волочебники -
К чьему двору, ко богатому,
Ко богатому - к Николаеву.
Хозяюшко, наш батюшко,
Раствори окошечко, посмотри немножечко,
Что у тебя в доме делается (и т. д.)

Смысл песни состоит в том, чтобы выпросить что-нибудь у хозяина дома: яиц, сала, денег, молока, белого хлеба. И хозяева в большинстве случаев спешат удовлетворить просьбы волочебников, так как по адресу скупого хозяина бойкие бабы сейчас же начинают высказывать не совсем лестные пожелания: «Кто не даст нам яйца - околеет овца, не даст сала кусок - околеет телок; нам не дали сала - коровушка пала». Суеверные хозяева очень боятся таких угрожающих песнопений, и потому бабы никогда не уходят из-под окон с пустыми руками. Все собранные продукты и деньги идут на специальное бабье пиршество, на которое не допускаются представители мужского пола.

Самый главный праздник в православном церковном календаре – это Светлое Христово Воскресенье, называемое также Пасхой. Этот день является центром всей традиции, истории и философии православия. Символизирует победу жизни над смертью в самом широком смысле.

Дата празднования вычисляется каждый год по лунному календарю. Существуют Григорианская и Александрийская пасхалии – сложные астрономические системы расчета точной даты. Русская православная церковь придерживается Александрийской пасхалии и использует Юлианский календарь. Иногда эти системы выдают одну дату, тогда католики отмечают Пасху вместе с православными. Во всех календарях и традициях, дата Пасхи всегда приходится на воскресенье. Этот день недели получил свое название благодаря празднику.

Название праздника

Согласно четырем Евангелиям, Воскресение Иисуса Христа пришлось на еврейский праздник Песах. В этот день иудеи отмечали исход из Египта. В Ветхом Завете говорится, что последней «Египетской казнью», окончательно склонившей фараона к решению отпустить евреев, было убийство ангелом всех первенцев. Ангел не тронул только тех, кто заклал агнца и измазал его кровью свои двери. Таким образом, кровь агнца спасла людей от смерти. В Новом Завете в роли Агнца, спасающего людей, выступил Христос.

Постепенно еврейское слово «пейсах» трансформировалось в русское «Пасха». И люди стали чаще использовать сокращенное название праздника вместо полного.

История празднования Пасхи

Первые христиане считали, что живут в скончании веков и каждый год ожидали Второго Пришествия. В память о жертве Иисуса они начали совершать литургию, вспоминая все события – от Тайной Вечери до Воскрешения. Каждая пятница превратилась в день траура, а воскресенье – в день радости. Эти горечь и радость достигали апогея в день еврейского пейсах. Так и родилась Пасха в нашем современном понимании.

Пасха на Руси

В наши края праздник пришел вместе с христианством. После того как святой князь Владимир крестил Русь, Пасха стала важнейшим государственным событием. Торжества с тех пор длятся не менее трех дней. Иногда русские князья, после удачных походов или рождения наследника, растягивали празднование на целую неделю.

День Воскресенья предварял Великий пост, продолжавшийся не менее сорока дней. Этот период времени наши предки использовали для духовного очищения. Большой популярностью пользовалось паломничество в монастыри. Простые крестьяне отправлялись пешком за много километров, чтобы прибыть в обитель еще во время поста. Там они исповедовались и встречали Пасху уже очищенными.

Празднования в Новое Время

Во все времена, вплоть до конца первой четверти XX века, Пасха оставалась не только главным весенним праздником, но и самым центральным событием в календаре. Так было до начала двадцатых годов, когда атеизм превратился в государственную политику. Власти запрещали пасхальные литургии, противопоставляя Воскресенью Христовому свой аналог – День солидарности трудящихся.

Но уже в начале девяностых годов прошлого века все запреты были сняты и в календаре опять появилось сразу несколько красных дней весной. Как и в старину, Пасха занимает главенствующее место среди всех религиозных событий. Даже глава государства в этот день посещает богослужение в Храме Христа Спасителя, в Москве.

Народные обычаи и традиции

Так как до Пасхи христиане длительное время воздерживаются от скоромной еды, множество пасхальных традиций имеет кулинарный характер.

Кулич или Паска

Главным блюдом праздника выступает сдобный кулич, который сейчас принято называть «паской». Куличи пекут заранее и за день до праздника освещают в церкви. Наши предки паской называли совсем другое блюдо – сырную бабу. Для его приготовления использовали много куриных яиц и отборный творог. Отдельно пекли куличи. Паска имела форму пирамиды, что символизировало собой гору Голгофу, где похоронили Иисуса Христа. Поедание пасхи символизировало победу Христа над смертью.

Куличи принято нести в церковь в плетеных корзинках, из лозы или другого материала. В некоторых приходах паски освящают вечером перед Пасхой, в других – уже в воскресенье.

Отдельная традиция – украшение корзинок. Сейчас к нам пришло много западных атрибутов, ранее несвойственных православной традиции. К таким символам стоит отнести кроликов, желтые цветы и кондитерские изделия, выполненные в форме сердца.

Крашеные яйца

Вместе с куличами в корзинку принято класть яйца, окрашенные в ярко-красный цвет или покрытые замысловатым узором. Они тоже призваны символизировать победу жизни над смертью. Есть версия, что эта традиция продиктовано формой яйца – под мертвой оболочкой находится жизнь.

После начала пасхальной трапезы дети берут яйца в руки и пытаются разбить яйцо своего товарища. Эта игра получила название «Христосование», так как при ударе яйца обычно произносилось пасхальное приветствие: «Христос Воскресе».

Церковное богослужение – Пасхальная Литургия

Богослужение в православных церквях начинается еще вечером предыдущего дня и продолжается всю ночь. Хотя большинство верующих приходит только под утро, чтобы попасть на главную часть действа – Святую Литургию. В древние времена в этот день было принято крестить оглашенных. Тогда, чтобы стать христианином, нужно было в течение длительного периода доказать свое благочестие. Таких кандидатов называли оглашенными, им не разрешалось присутствовать в церкви во время совершения таинств.

Во время Великого поста священники одевают либо страстные облачения красного цвета, либо траурные – фиолетового. В таких одеждах они и начинают пасхальное богослужение. Но как только прозвучит радостное «Христос Воскресе», они переоблачаются в самые красивые наряды, сшитые из белой ткани с обилием золота.

Сразу же после окончания праздничной литургии, начинаются народные гулянья. В этот день принято надевать лучшую одежду и не сдерживать себя в проявлениях радости. Молодые парни взрывают шутихи и запускают фейерверки, открываются большие ярмарки, на которых не только продаются товары, но и проводятся разнообразные конкурсы. Например, на главной площади ставиться столб, к верхушке которого привязывается ценный предмет. Чтобы победить в конкурсе, нужно долезть до верха столба и снять этот предмет, получив его в качестве приза.

Испокон веков ремесленники использовали народные гуляния, чтобы показать свою лучшую продукцию. Например, булочники в этот день пекли кулич гигантского размера прямо на площади и делили его между всеми желающими.

Воскресенье Христово также считалось отличным поводом для благотворительности. В этот день императорская чета могла посетить приют для сирот или бедных. В домах богатых людей принимали бедняков или выносили им еду на улицу.

Под вечер, ближе к концу гуляний, принято жечь пасхальный огонь. На главной площади населенного пункта выкладывали костер довольного большого размера и поджигали его с наступлением темноты. Сейчас, по понятным причинам, эта традиция подзабыта. Хотя в некоторых селах костры жгут, но не на главной площади, а возле церкви.

В старину было принято, чтобы в первый день Пасхи хозяйки оставались дома, а мужчины ходили с поздравлениями к своим близким и знакомым.

Столы были накрыты весь день и на них уже стояли скоромные (не постные) блюда.

Пасхальный стол обычно украшали преимущественно холодные блюда: запеченый барашек, жареная телятина, свиные окорока.

Подавать в этот день рыбу было не принято.

Обязательным украшением стола был пасхальный барашек, либо сахарный на куличе, либо из сливочного масла на пасхе (существовали специальные формочки-барашки для выпечки и для масла).

Пасху и куличи украшали также бумажными цветами, а крашеные яйца укладывали на свежую проросшую зелень овса, пшеницы или специально выращенного кресс-салата.

На Светлой седмице обязательно посещали всех родственников и хороших знакомых, особое почтение оказывая пожилым людям.

Многие из этих и других традиций остались в прошлом. Но есть ещё семьи, где обряды празднования Пасхи передаются из поколения в поколение. И пока они есть, можно надеяться на то, что наши дети и внуки тоже будут уметь красить пасхальные яйца.

Пасха называется праздником праздников, торжеством торжеств. Недаром наши предки окружили этот праздник особенными обычаями, которые до сих пор живут в быту. Даже неверующие люди по древней русской традиции красят в этот день яйца и пекут куличи.

В давние времена зажиточные хозяева на пасху подавали 48 различных блюд, по числу дней истекшего поста.

Сдобные куличи и творожные пасхи всегда украшали самодельными цветами, символизировавшими пробуждение природы и расцвет духовности.

Изготовление цветов для праздника, как и расписывание яиц, было чрезвычайно увлекательным занятием. И взрослые, и дети вырезали цветочки и веточки из яркой цветной бумаги и украшали ими стол, дом, иконы и мебель.

Обрядовые пасхальные блюда всегда связывали с ритуальной символикой урожая. Остатки освящённых в церкви пирогов, яиц и других блюд нельзя было выкидывать, их закапывали в поле, дабы почва была плодородной и дала много урожая в текущем году.

Одно пасхальное яйцо обязательно хранили до начала сева, его брали с собой, когда шли сеять первый раз и съедали в поле, чтобы урожай был богатым.

Пасха - праздник воскрешения, возрождения и принято на стол ставить проросшее зерно (пшеничное, ячменное или другое), поскольку нежная зелень, вышедшая из сухого семечка символизирует умирание и возвращение к жизни вновь.

Возродив старинный обычай празднования Пасхи, мы возвращаемся к своим истокам, и тут следует вспомнить, какое место отводилось традициям стола. После длительного семинедельного Великого поста, предшествующего празднику, каждая хозяйка старалась накрыть стол с особой торжественностью. И. никогда в течение всего года на Руси так много не ели, как на Святой неделе.

Пасхальный стол всегда был богатым: кроме перечисленных блюд на стол выставляли разнообразные закуски из овощей, тушёные куриные потроха, блюда из рыбьей икры и молок, сельдь, заливная рыба, студень и холодец, калья из говяжьих почек с солёными огурцами, сальник из печени, няня - томлёная гречневая каша с бараньим мясом, жаркое с грибами, заготовленными впрок ещё летом, говядина с репой, буженина в сенной трухе с пивом, утка или гусь в мёде или жареные с можжевеловыми ветками. Напитки тоже были разнообразны: пиво, домашние настойки, наливки и вина, кисели и сбитни.

Основой трапезы в эти дни было мясо - по нему за шесть недель воздержания все успевали соскучиться: запеченные окорока, ветчина или барашек; фаршированные утки, индюшки и гуси; молочные поросята и домашняя колбаса; а еще - сыры, шпик и сало, огромные целые осетры…

Вот, например, меню пасхального обеда семьи Романовых в 1903 году: «Пасха. Куличи. Яйца. Осетрина. Белуга. Лососина. Судаки. Севрюга. Фазаны. Куропатки. Тетерева. Рябцы. Утки. Барашки. Ветчина. Языки. Говядина на кости. Телятина ярославская. Пироги разные» .

Русский пасхальный стол всегда был не только щедрым, но и очень красивым.

Даже в самых бедных семьях на него непременно ставили свечи, корзиночки со свежей проросшей зеленью пшеницы или овса, куличи и пасхи украшали цветами - их делали из ярких лоскутков ткани и цветной бумаги, которые специально для этого собирали в течение всего года.

Впрочем, наши пасхальные обычаи связаны не только с едой. Русский человек всегда любил разные забавы: на позднюю Пасху в деревнях катали по траве яйца, а на раннюю играли в «битки»: бились носиками яиц, у кого самое крепкое - тому и счастье.

Традиционные пасхальные блюда: куличи, пасхи, бабы, крашенные яйца. Раньше яйца красили не только на Пасху, но еще и на Троицу их окрашивали в зеленый цвет. А куличи и пасхи в наше время, как и раньше, пекут один раз в год - на Пасху.

Пасхальные пряники отличались от обычных тем, что имели очертания зайчиков, петушков, голубков, жаворонков.

К праздничному столу готовили много блюд. Запекали барашка, окорок, жарили телятину. Их подавали только в холодном виде, так как одним из главных правил Пасхального стола было исключение горячих блюд.

По древней традиции крашеные яйца укладывали на свежую проросшую зелень овса, пшеницы, а иногда на нежно-зеленые крошечные листочки кресс-салата, который специально заранее проращивали для праздника.

В домах зажигали свечи, лампады, люстры, светильники. Пасха считалась семейным праздником, поэтому вокруг праздничного стола собирались самые близкие люди.

А в течение всей Светлой Недели в дом приходили друзья и знакомые, которых угощали всевозможными кушаньями.

В наше время празднование Пасхи начинается с пасхального богослужения, которое начинается ночью. На пасхальную службу не стоит брать с собой корзины с едой, это можно сделать накануне в субботу или утром в день Пасхи.

Освятите еду в церкви, поставьте свечку и помолитесь. После возвращения из церкви вся семья садится завтракать. На столе должна быть освященная еда, которую обычно несут в церковь: куличи, паски, крашенки, колбаса, сыр, сало, мед, конфеты, копченое мясо. Батюшка освятит бутылку вина, но водку, коньяк в церковь не несите. На освящение еды люди становятся в круг возле церкви, а священник освящает все святой водой. Помощник священника собирает добровольные пожертвования. На Руси было принято собирать в этот день деньги для выкупа должников из тюрьмы. Считалось, что все добрые дела, которые ты совершаешь в пользу других людей, особенно тех, кто обделен судьбою, помогают снять с души грех.

Пасхальный стол должен быть обильным и очень красивым, отличаться праздничным великолепием. По традиции к этому дню запекали поросенка или барашка. Барашек должен быть на столе хотя бы в виде кондитерского изделия. Его несложно выпечь из песочного теста. Барашек - символ жертвенной смерти Христа во искупление грехов человеческих. Традиционный пасхальный стол украшает окорок, буженина, студень, утка (гусь) с яблоками, пироги. В этот день едят все скоромное, поэтому все блюда сытные и изысканные. Центральное место на столе занимает кулич. Крашенки поставьте на видное место, не обязательно на столе. Оригинально они будут смотреться, если вы их положите на блюдо с пророщенными зелеными ростками из пшеницы, овса или кресс-салата, а вокруг разложите пасхальные сувениры - птичек, зайчиков, декоративные яйца и свечи, веночки и маленькие пасочки.

На Пасху нужно ходить в гости и принимать гостей у себя в доме. Можно провести праздник только в кругу семьи, но не забудьте, что работать в этот день нельзя, впрочем, как во все воскресные дни. Шесть дней для работы, а на седьмой отдыхать - это одна из божьих заповедей. Отдыхайте, играйте с детьми или займитесь тем, что приносит вам удовольствие. Праздновать Пасху нужно с душой, если вам хочется организовать выезд на природу, с шашлыками и печеной картошкой, пожалуйста.

Празднование Пасхи длится сорок дней - на сороковой день Иисус Христос вознесся на небо к своему Отцу, и в этот день мы отмечаем Вознесение. В первую неделю после Пасхи принято принимать гостей, дарить крашенки и куличи. В следующее воскресенье после Пасхи проводы, когда нужно поминать усопших и проведывать их могилки.

В Пасхальные праздники не принято забывать и о детях. Существуют разнообразные игры, во время которых родители приобщают своих чад к семейным традициям празднования этого светлого праздника.

Игра с Пасхальными яйцами - катание крашеных яиц: принимают участие в ней все желающие из числа гостей и сами хозяева. Перед игрой каждому игроку выдают по одному Пасхальному яйцу, с которым он принимает участие в данной игре. В специально подготовленный желоб каждый игрок опускает яйцо и катит по нему, цель этой игры: сохранить как можно дольше яйцо целым, и как можно дальше его укатить. У кого бьется яйцо, сразу выбывает из игры, а победитель забирает все яйца себе.

Устройте игру-забаву для самых маленьких присутствующих гостей: битье яиц.

Битье яиц - всем знакомая и любимая игра нашего детства. Детей, примерно одного возраста, поделите на две команды по два ребенка. Объясните детям принцип игры: биться Пасхальными яйцами до тех пор, пока у одного участника не разобьется скорлупа яйца. Победитель тот, кто смог сохранить яйцо в целости и сохранности.

«Христос Воскресе! Воистину воскресе!» — таким христианским приветствием на протяжении многих столетий христиане поздравляют друг друга в величайший день Пасхи. Но всегда ли это приветствие было популярным среди наших предков, каким было празднование Пасхи много веков назад, как отмечали и отмечали ли вообще древние русичи чудо воскресенья Сына Божьего?.. Какой была Пасха в древней руси?

Для современного человека Пасха – главный христианский праздник. И сегодня уже мало кто вспоминает о том, что корни его уходят в древние времена – до крещения Руси. В христианском контексте это торжество правильнее будет называть Пасха, что обозначает день памяти об освобождения древних иудеев от египетского ига. Но некоторые славянские народы до сих пор используют и другое слово – Великдень.

Именно так величали этот большой праздник на Руси.

Видео-обучение «Пасха в древней Руси»

Языческий Великдень Дажбога

Задолго до крещения Руси в день весеннего равноденствия наши предки праздновали Великдень Дажбожий – торжество весны, солнца и природы, славили победу жизни над смертью.

Для кого-то это может стать сенсацией, но еще до христианизации Руси волхвы в Великдень Дажбога приходили к домам, изрекая: «Радуйтесь, сын Божий воскрес!». Тогда, в самый долгий день в году, русичи верили в воскресение бога жизни – Солнца. Древние утверждали, что в этот день открывается небо и через врата небесные бог приносит в человеческие души огонь очищения. Специально к этому дню наши пращуры пекли каравай (прототип современного кулича) и посыпали его пшеном, которое символизировало рождение и полноту жизни. Также в те времена неотъемлемым атрибутом торжества были крашенки, расписанные «деревьями жизни», кривыми и бесконечными линиями.

Но все же, как праздновали наши предки главное торжество весны? У них праздники длились на протяжении двух недель и заканчивались проводами душ умерших – Радовницей. Язычники верили, что, омывшись в свете Великодня, их души стают бессмертными, а вся нечисть лишается своих сил. Молодежь в день равноденствия обязательно водила хороводы, пела песни – это должно было помочь природе быстрее проснуться. Такой же символизм язычники вложили в качели, подскакивания, а любые движения вверх-вниз, как они считали, имели магическую силу.

Пасхальные традиции крещеной Руси

После крещения Руси верования и традиции язычников стали гонимы, их запрещали, староверов преследовали. Но обряды древнего народа не позабылись – они тесно переплелись с христианскими и еще на многие века вошли в быт окрещенной Руси.

Одним из самых древних обычаев – ставить возле икон маленькие крынки с медом. К ним прикрепляли горящие свечи. Таким образом, уже крещеная Русь поминала предков. Такие крынки приносили на пасхальной неделе и на могилы праотцов. Также именно на пасхальной неделе было принято засылать сватов.

Пасхальные колокола – лен растет до колена

Церковные перезвоны и ныне считаются одним из главных символов счастливого празднования Пасхи. Так мыслили и на Руси. На звонницы в дни торжества пускали всех верных. Особенно много времени там проводили девушки – они пели, танцевали, звонили в колокола. Пасхальный звон, согласно верованиям наших предков, обладал магической силой: благотворно влияет на пчел, урожай, особенно рост лена, гречки и конопли. Считалось, что самый лучший урожай лена будет в той женщины, которая первой ударит в пасхальные колокола.

Каждому свой кулич

Но самым главным на пасхальном торжестве всегда был и остается кулич. Печь его начинали в Чистый четверг. Высокий и пышный пасхальный каравай предвещал хороший урожай и приплод скота.

Обычно празднование Пасхи на Руси сопровождалось выпеканием куличей трех видов:

• желтый кулич – каравай солнцу, именно его святили в церкви и кушали в воскресение;
• белый кулич – каравай для умерших родственников, с ним ходили на кладбище;
• черный кулич – для хозяина и хозяйки, это, собственно говоря, был самый обычный ржаной хлеб, который на Руси кушали каждый день.

Вспомнив, как отмечали этот весенний праздник на Руси в языческую эпоху и во времена после крещения, становится ясно одно: тысячелетние традиции русской земли тесно переплелись с библейскими верованиями, создав симбиоз религиозных обрядов. И в этом, наверное, и кроется главная особенность этого торжества. Празднование Пасхи даже в ХХІ веке – это бесценный кладезь обрядов и традиций древней славянской культуры, пришедших к нам сквозь столетия, пришедших, чтоб напомнить, чьи мы дети и где наши корни.